Ослики слегка повозмущались, выражая свое негодование рёвом, когда им на глаза надели шоры из плотной кожи, но эльф подошел к ним по очереди, погладил, пошептал что-то в большие мягкие уши, и животинки, казалось, вполне смирились со своей судьбой, только прядали ушами и трясли косматыми гривами. Теперь можно было не бояться, что копытные устроят истерику в мрачных переходах и залах подземной крепости Граббе.

Аркан выполнял роль стражника: стоял с клеймором и факелом в шагах в десяти в глубине пещеры, и караулил, вглядываясь в темноту, пока Ёррин разбирался с запорным механизмом тайных врат Ромсдар-Дума. Оставить их открытыми — значит создать угрозу для людей Царандаля, и для обитателей подземелий. Если сведения владыки Рианнора были верными — подданные царя Ингемара еще сражались, и визит хозяйственных ортодоксов, готовых даже кирпичную кладку разобрать и пристроить в дело, или обычных мародеров, желающих нажиться на чужом горе, стал бы для гномов неприятным сюрпризом. А толпа кровожадных фоморов, вырвавшихся из подгорной тьмы, могла доставить проблем даже вечно настороженным и готовым к схватке жителям приграничья.

Наконец, гном нашел что-то вроде огромного штурвала, вздыхая и бурча полил заржавевшие сочленения механизма маслом, а потом, напрягая мускулы рук и спины, за несколько оборотов перевел его в нужное положение и скомандовал:

—Уф! Теперь можно отпускать лебедку!— сказал он, и тут же побежал исполнять свое собственное приказание.

Однако, едва оказавшись снаружи, Ёррин растерянно остановился посреди учиненного побоища и горестно констатировал:

—Нам ведь придется убрать за собой… Если оставим тут кучу трупов и кровь на снегу — кто угодно сможет понять, что здесь есть проход в горах!

—Чертовы фоморы… Даже после смерти умудряются нагадить! Эадор — вход на тебе. Придется нам с Ёррином поработать могильщиками,— Рем помнил про конспирацию, и, как бы не было отвратительно таскать трупы тварей, вынужден был согласиться с товарищем.

С осликов сняли вьюки, и с такой помощью принялись перетаскивать мертвецов к ближайшей расщелине. Шоры с глаз животинкам не снимали, чтобы не травмировать их нежные души видом фоморских туш. Работа выдалась адова: уродцы были тяжелыми и неудобными да и квартирмейстерская жилка Аркана диктовала необходимость освободить их от доспехов и оружия. Ёррин такой подход одобрял, но по причинам скорее патриотическо-мистического характера, чем из природного скопидомства. Ему претило, что темные твари пользуются оружием подгорников.

—Мы припрячем трофеи, которые не сможем забрать,— сказал Сверкер.— Наша сталь не ржавеет, так что если не найдем подходящего места для схрона внутри — завернем в тряпье, сунем под лебедку и заложим камнями.

После драки с превосходящими силами темных, тяжкий труд дался Аркану непросто. Разреженный горный воздух и мороз также сказали свое веское слово: гудели ноги, ломило спину, пальцы разжимались от усталости. Очевидно, утомились даже двужильные ослики!

Солнце уже коснулось горных вершин, когда последний фомор полетел вниз с обрыва. Аркан взял осликов под уздцы и повел внутрь. Ёррин старательно заметал следы, при помощи совсем уж ветхой кирасы разбрасывая снег поверх заледенелых кровавых луж.

—Друг мой бородатый,— выдохнув облачко морозного пара проговорил Буревестник, оборачиваясь.— Ты должен обещать, что отведешь нас в теплое, безопасное, закрытое от ветра место. У Эадора уши мерзнут.

—Поклеп! Я закален десятками лет тайных практик Светлых Витязей Доль Наяда!— откликнулся эльф, а потом неожиданно наморщил нос и громко чихнул. И закончил уже не так уверенно: — Но с предложением согласен.

—Поверхностный вы народ!— проворчал Ёррин, заканчивая аккуратно укладывать камни поверх катушки с цепью.— Нет в вас настоящей глубины! Ничего вы не понимаете ни в маскировке, ни в схронах, ни в уважении к оружию… Но я-то не таков! Будет вам и тепло, и безопасно!

Снова на бедных осликов навьючили припасы, снова гном вцепился в огромный штурвал. Скрипнуло, ухнуло, и ворота, которые притворялись куском скалы, встали на место, отсекая друзей от внешнего мира. Воцарилась тьма.

—Да будет Свет!— торжественно провозгласил Аркан и высек огонь, зажигая факелы и раздавая их друзьям. Масляные фонари он решил приберечь на крайний случай.— Веди, легендарный вождь!

—Я знаю короткую дорогу!— Ёррин решительно зашагал вперед, а Рем с Эадором тревожно переглянулись: обычно эта фраза не сулила путешественникам ничего хорошего, предвещая долгие блуждания и невзгоды.

Но на этот раз, похоже, мощная харизма и природные данные проводника сделали свое дело: время от времени воздевая факел вверх или подходя с ним к стенам, кхазад разглядывал какие-то ему одному понятные знаки и удовлетворенно кивал, топая дальше весьма решительно.

Рем с нескрываемым любопытством рассматривал геометрические, типично-гномские барельефы и колоннады, аркатуры и анфилады, высеченные в толще камня резцами подгорных мастеров. Как и в Сверкер-Думе, кхазады с невероятным мастерством вписывали бытовые, культурные и производственные помещения в природные подземные гроты и галереи, украшали их резьбой по камню и литьем, год за годом, поколение за поколением расширяя своё царство вглубь и вширь, и превращая его в настоящий дворец.

Кроме изысков интерьера цепкий взгляд Аркана отмечал повсюду мерзкие следы пребывания фоморов. Это сволочное племя обладало удивительной тягой к разрушению и осквернению всего гармоничного и прекрасного. Тут и там у подножия статуй героев можно было увидеть кучи мусора и испражнений, следы ударов оружием по барельефам, сколы и обломки, каракули и изображения афедронов и гениталий на стенах и колоннах…

На Ёррина всё это действовало угнетающе: он тихо матерился под нос на кхазадском наречии, явно грозя всеми мыслимыми и немыслимыми карами темным. Наконец, гном привел караван к массивной, в рост человека двери, явно — литой из какого-то незнакомого сплава. Единственная створка без каких-либо следов ручки или замочной скважины, оказалась украшена батальной сценой, в которой хэрсиры Подгорного царства кромсали каких-то мускулистых типов с клыками, вооруженных и одетых по-варварски. Дверь явно пытались выбить — тут и там на изящной чеканке виднелись вмятины и царапины, но в этом случае мастерство подгорников оказалось сильнее разрушительной энергии фоморов. Преграда выстояла.