Пока герцог пытался нашарить что-то одному ему известное, внутри стеклянно звякнуло, утробно булькнуло, и лицо гнома изменилось. Оно теперь напоминало посмертную погребальную маску: бледное и безжизненное.

—Слышишь, Рем… Никому не говори что ты это первый сказал. Никакой, даже самый пропащий кхазад не должен этого знать, даже под пытками или черной волшбой! То, что только что тут произошло, это… Это какой-то позор!— таким растерянным и опустошенным Буревестник Сверкера еще не видел.— Дай мне это масло, я сам всё сделаю.

—В чем дело?— эльф, далекий от техники и механизмов, смотрел на человека и гнома с большим удивлением.

—Представь себе, милостивый государь Нилэндэйл, что выращивая орхидеи вы вместо сосновой коры в качестве субстрата выбрали сосновые иголки, а вместо янтарной кислоты для полива — уксусную…

—О, Небо!— отшатнулся Эадор.— Хвойные иголки гораздо менее пористые, и намного более маслянистые чем кора, а уксусная кислота это… Это кощунство!

—А теперь представь, что я тебе подсказал, как правильно растить орхидеи,— усмехнулся Аркан.

—Совет по растениеводству для эльфа от человека, я понял…— Эадор теперь взглянул на Ёррина.— Как говорят люди? Ты съел калошу?

—Р-р-р-азгарнак!— только и смог сказать Сверкер, набрал полный рот горючего масла и сделал «Пф-ф-ф-ф!» выдувая его внутрь лебедки, туда, где катушка соприкасалась с осью. А потом принялся отплевываться: — Фу, зараза. Невкусно!

Ослики, глядя на усилия гнома, вдруг хором заголосили:

—ИА! Ии-и-и! А-а-а-а!

—Еще и эти смеются надо мной!— состояние духа кхазада было мрачным.— Давайте, хватайтесь за рукоять. Должно получится!

Эльф, человек и гном взялись разом, и потянули, напрягая спины и руки. Сначала ничего не происходило, потом — хрустнуло, брякнуло, и пускай со скрипом и натугой, но цепь начала наматываться на катушку. Склон горы, покрытый снегом, слегка тряхнуло, и целый каменный пласт тяжко двинулся в сторону, открывая темный зев рукотворной пещеры.

—Да-а-а!— глаза Сверкера загорелись.— Тут есть ограничитель, подержите рукоять, я застопорю цепь.

—Фоморы!— воскликнул вдруг Эадор.— Это фоморы!

И мигом выхватил лук из саадака, и принялся натягивать тетиву. Буревестнику дорогого стоило удержать рукоять одному, пока кхазад ударами сабатона устанавливал ограничитель в нужное положение, цепляя в паз на катушке. Он клял эльфа про себя последними словами, но вынужден был признать — дальнобойность и меткость сейчас могли очень пригодиться!

Из подгорной тьмы одна за другой на дневной свет выходили странные изломанные фигуры извечных людских врагов. Темное, оскверненное племя фоморов, закрывая глаза ладонями, щурясь и корчась от солнечных лучей и блеска горных вершин, покидало свое внезапно переставшее быть тайным убежище.

—Черт бы меня побрал, у них доспехи хэрсиров Граббе!— воскликнул Ёррин.— Я убью их всех!!! Барук кхаза-а-а-ад!

Через какое-то мгновенье в одной руке легендарного вождя семьи Сверкеров уже сверкал боевой тяжелый топор, в другой — расположился короткий и массивный фальчион, какой подгорники использовали для сражений в стесненных пространствах туннелей. Усталости и растерянности как не бывало: Ёррин вошел в раж, и ломился к пещере через глубокие сугробы подобно дикому вепрю, расшвыривая снег во все стороны.

—Господи, Владыка Света и Огня, сила спасения моего, Ты осенил главу мою в день битвы…— слова сами срывались с губ Аркана, когда он тянул из-за спины клеймор и с гудением рассекая воздух клинком, бежал следом за кхазадом.— Не предай меня, Господи, в руки грешникам и нечестивцам! Замыслили против меня, не оставь меня, чтобы им никогда не возвыситься…

Зазвенела тетива эльфийского лука, и Рем кожей почувствовал как близко-близко от его головы прошли стрелы — одна за другой, обогнали, и нашли свои цели, внося опустошения в ряды неприятеля.

—Кхазад ай-мену!— выкрикнул Ёррин, прежде чем сорваться в боевое безумие.

Его натиск был страшен. Ослепшие от дневного света уродцы падали как снопы колосьев под серпом жнеца, скошенные ударами гномской секиры. Однако их было много, слишком много — одной ярости оказалось недостаточно против двух или трех десятков темных тварей. Многие из них представляли собой матерых, опытных воинов, вооруженных и снаряженных добытыми в боях с подгорными бойцами трофеями. К тому же — фоморские организмы обладали удивительной способностью к адаптации, так что спустя короткое время они пришли в себя и начали действовать.

Узловатые пальцы крепко сжимали рукояти клинков, усиленные скверной мускулы напрягались, из раззявленных пастей раздавались истошные вопли: фоморы нашли причину своих страданий на свету, увидели тех, кто виновен в их несчастий!

На кхазада обрушился град ударов: трофейные тесаки со звоном сталкивались с оружием Сверкера, пара выпадов уже достала защищенный кольчугой бок гнома… Но подоспел на помощь Аркан, первым же размашистым, хлестким ударом отсек обе конечности коренастому фомору, пнул его в грудь, раскроил не защищенную шлемом голову темному, выдернул меч и тут же ударил снова — снизу вверх, протыкая подбородок другому уродцу — с клыкастой пастью, обряженному в полный гномский доспех. Враги повалились один на одного кровавой грудой.

—Спиной к спине!— крикнул Рем, увидев, что фоморы пытаются окружить их, растягивая фланги.— Дадим время Эадору!

Буревестник знал, на что способен эльфийский лучник! Если он медлил — значит на это были причины. Например — неудачная траектория полета стрел снизу вверх, или — порывы ветра… Стрельба — наука точная!

Сверкер не стал спорить с Арканом, и теперь два воина, сжимая оружие в руках, прикрывали тыл друг другу и, тяжело дыша, наблюдали настороженно за поредевшим отрядом врагов, которые шаг за шагом приближались к ним, издавая странные горловые звуки и потрясая оружием. Снег, по которому двигались темные твари, был красным от крови их соплеменников, трупы которых валялись тут и там в самых причудливых позах. Явно напуганные значительными потерями, фоморы тем не менее не собирались отступать — это было не в их природе.

—Гра-а-а!— уродец с гипертрофированными ногами и огромной жабьей башкой прыгнул, воздев над головой сразу два гномских клинка.

—Н-на!— излюбленная позиция Аркана — верхняя стойка с мечом, воздетым над головой, та самая «La Poste di Falcone» прекрасно работала и с тяжелым длинным клеймором: удар пришелся навстречу летящему чудищу, острие клинка столкнулось с солнечным сплетением фомора, выбив из него целый фонтан кровавых брызг.

Буревестнику понадобилась вся сила рук, чтобы не выпустить меч, и недюжинная ловкость — он едва успел отклониться и чуть отшагнуть в сторону, чтобы не быть придавленным тушей твари, которая рухнула в снег с вывороченными кишками.

—Р-разгарнак!— выдохнул Ёррин, покосившись на темного.— Силен, с-э-э-эр!

Разговаривать было некогда — целая толпа мелких темных тварей со странными костяными наростами на голове и плечах навалилась со всех сторон, бестолково и яростно размахивая оружием в тщетных попытках причинить какой-либо ущерб занявшим глухую оборону друзьям.