и мыть яблоко, перед тем как его съесть?! Меня вполне устраивает не мытое яблоко. Я считаю, что это свободный выбор каждого человека. Я ведь, не заставляю её, есть грязное яблоко. Если она хочет мытое яблоко, пусть моет себе на здоровье. Зачем же меня форматировать?! Зачем заставлять меня делать то, что я не хочу?! Иногда возникает такое ощущение, что люди вступают в брак, что бы терроризировать друг друга. Я часто думаю об этом, когда сижу под окнами на детской площадке, под ярко-красным, с жёлтым горошком грибком. Я сижу под ним после очередной баталии, с Дашкой. Я сижу, и жду, когда Дашка погасит свет, и ляжет спать. Я не возвращаюсь раньше, что бы Дашка, осознала как она не права. Ведь всякий раз, когда я ухожу, я ухожу насовсем. И потому, по возвращении, тихо радуюсь, когда Дашка, изображая недовольство, сонным голосом отправляет меня в ванну. Я начинаю лазить в полутьме по комнате в поисках своего халата. Естественно я его не нахожу ни на кресле, ни за кроватью, ни даже на ручке холодильника. Потеряв надежду найти его самостоятельно, я ползу к Дашке. — Д-а-а-а-ш. — Говорю я, растягивая гласные. — Ты не видела мой халат? — Он там, где ему место. — Я иду к шкафу, и достаю халат. Поразительно как это просто. Взять и достать халат из шкафа. И никаких тебе получасовых поисков, по всей квартире. Что-то в Дашкиных устоях есть. — Думаю я, забираясь к Дашке под одеяло. А всё-таки брак, не плохая штука, рассуждаю я, утыкаясь носом в Дашкину грудь. Ну, а разногласия, это не слишком большая цена, за то, что бы заснуть, в свитом Дашкой гнезде.

Да, я начал со времени, так вот, время удивительная штука. Раньше, когда я был один, я его не замечал. Оно для меня, практически, не существовало. С появлением Дашки в моей жизни, время впервые, проявилось в моём сознании. Теперь жизнь стала делиться на периоды когда я с Дашкой и когда без. Впрочем, период, когда я без Дашки относителен, так как всё равно, мысленно она всегда была со мной. Но теперь, появилась чёткая граница, это час, к которому, как сказал классик, я готовил своё сердце, это был час встречи с Дашкой, переход одного периода в другой. Я не могу сказать, что период, без Дашки, был плохим, но я могу с уверенностью сказать, что период с Дашкой, намного лучше. Из этого, я заключаю, что жизнь поступательна в своём развитии. И каждая новая ступень, выше предыдущий, а это обнадёживает, особенно, когда пытаешься смотреть в будущее. А будущее казалось мне безоблачным.

Зимний вечер. За окном воет метель. Мы сидим дома. Дашка, что то вяжет, мерно постукивая спицами. На неё, как она сама говорит, иногда находит. Тогда она достаёт из шкафа, клубки шерсти, спицы, и садиться под торшером, подогнув под себя ноги. Дашка сидит в кресле, у меня за спиной, но я не поворачиваюсь к ней. Я вижу её в отражении зеркала. Иногда, оторвавшись от монитора, мой взгляд скользит по комнате и застывает на тёмном стекле. Там в свете ночника сидит женщина. Сверкая спицами, она смотрит сквозь стёкла очков, на маленький только что связанный лоскут. Губы у неё собраны, и, кажется, что медленно двигаются, словно она бурчит, что-то себе под нос.

— Что ты делаешь? — Спрашиваю я, отрываясь от компа.

— Что? — Спрашивает Дашка, продолжая произносить заклинания над своим лоскутом.

— Я говорю, ты там как старушка, со спицами. Что там вяжет моя бабуля?

— Носочки.

— Носочки?! — Я смотрю на удивительно маленький размер лоскута и делаю заключение. — Это для котёнка?

— Нет. — Говорит Дашка, не отрываясь от работы. — Для малыша.

— Какого малыша? — Я чувствую, как сжимаются и холодеют мои внутренности.

— Для нашего малыша. — Что-то вспыхнуло, лопнуло, и погасло в моей голове.

— Ты, что беременна?!

— Нет.

— Фу, — выдохнул я.

— А, что?

— Ничего.

— Испугался?

— Нет.

— А что тогда?

— Просто неожиданно как то.

— Самые ожидаемые события, всегда происходят неожиданно.

— Ну, знаешь. К таким событиям нужно готовиться заранее.

— Вот я и готовлюсь.

— А с чего ты решила, что уже пора?

— Вот где расходится мужское и женское мышление. Я же тебе только, что сказала, что к таким событиям готовятся заранее.

— Подожди, ты, что, решила забеременеть?!

— Нет.

— Тогда к чему всё это?

— Какой же ты тяжёлый.

— Я тяжёлый!? Это ты тяжёлая. Что-то решила сама себе, а меня даже не поставила в известность.

— Я ничего не решила, я же говорю тебе, рано или поздно, подобное событие происходит в жизни мужчины и женщины, и нужно быть к нему готовым.

— Готовым, это когда всё происходит постепенно, по нарастающей, а не когда уже ставят перед фактом.

— Каким фактом?! Что ты несёшь!

— Вот! — Я, ткнул пальцем, в недовязанный Дашкой лоскут.

— Господи! Да, что ты привязался к носку.

— Потому, что это улика.

— Какая улика?

— Улика, что ты всё давно решила без меня.

— Да, ты прав, с тобой нужно было начать этот разговор, ещё до того как мы начали встречаться. Может быть, тогда ты был бы, более готов к подобному разговору. Хотя, не думаю, и знаешь почему? Потому, что ты боишься! Боишься этого события как огня. И бежишь от него, как можно дальше, прячась за тем, что тебя, дескать, не предупредили! Тогда прячься и дальше. Это говорит лишь о твоей незрелости. А я пока подумаю, стоит ли мне связываться с человеком, который не как не может повзрослеть!

В тот вечер, Дашка больше со мной не разговаривала. А уже через год, в роддоме, я держал Дашку за руку, когда появился на свет наш малыш.

Пейзаж

Тонкие ветви берёз дрожали в прозрачном воздухе. Небо отражалось в ледяных лужах. Аллея извиваясь, уходила вдаль, теряясь среди серых талых сугробов.

— Как то бездвижно у тебя тут, на картине не хватает движения.

— Это апрель. Он не подвижен. Он есть ожидание, нового. Начала, понимаешь?

— Ну не знаю. Хоть бы собачка какая, тут бежала б, или белка. Что ни будь, что выведет пейзаж из статики.

— Слушай, ты кто?

— Никто, прохожий.

— Ну, так и проходи, не мешай работать.

— Ой. Как мы не любим критики.

— Слушай критик, возьми кисть, краски и рисуй себе собачек, кошечек, а в чужую работу не лезь.

— Да, пожалуйста — И он сел на скамейку. Она обмакнула кисть в краску и застыла. Работа не шла — Вот же паразит. Весь настрой сбил — Она