Шрифт:
Закладка:
— Эм, послушайте, я понимаю, что не очень хорошо пахну, я ведь уже давненько не принимал ванну, но зачем так откровенно об этом напоминать? — спросил Роберт.
Историк остановился и посмотрел ему в глаза.
— В тебе есть нечто особенное, не так ли, паренёк?
— Ну, наверное.
— У тебя очень странный запах.
— Ну, простите. За последние двадцать четыре часа я не мог воспользоваться дезодорантом.
— Удивлён, что ты ничего не учуяла, Лиллиан.
— Я провела с ним много времени. Уверена, чем бы оно ни было, у меня к этому иммунитет, — ответила Лили.
Историк пролаял короткий смешок и вернулся в кресло.
— Так, в чём дело? — спросил он.
— Вчера утром Румпельштильскин сбежал из Башни. Мы его ищем.
Историк улыбнулся.
— Ты хотела сказать, охотимся, — уверенно произнёс он.
— Нет, мы его ищем, и когда мы его поймаем, мы его арестуем.
— Ты до сих пор изо всех сил пытаешься скрыть свою натуру, Лиллиан. Должно быть, это изматывает.
— А ты свою натуру носишь настолько открыто, что это всех раздражает.
Повисло некое подобие беременной паузы, которая была не просто беременна, а находилась на третьем триместре и вскоре должна родить тройню.
— Значит, вы — оборотень? — произнёс Роберт. Это было всё, что он сумел сказать.
Историк сфокусировал на Роберте здоровый глаз, как лев фокусирует свой взгляд на трёхногой, слепой, глухой газели с колокольчиком на шее.
— Что ж, — продолжил Роберт. — Я не то, чтобы когда-то прежде встречал оборотней, знаете ли. И, эмм… — Историк смотрел прямо на него. — Вы вообще собираетесь сегодня моргать?
— Наверное, лучше не стоит провоцировать существо, ответственное за такое количество смертей, — произнёс голос в голове.
— Точно, — сказал Роберт.
Историк перевёл взгляд с Роберта на Лили, и его лицо исказилось в причудливой улыбке.
— Он, ведь, не знает, да, Лили? — прорычал Историк.
— Чего не знает? — спросил Роберт.
Лили повернулась к Роберту и в её янтарных глазах стояли настоящие слёзы. Роберт не знал, что же её так расстроило, но он ощутил внутри гнев из-за того, что что-то посмело её расстроить.
— Янтарные глаза, — подсказал голос в голове.
— Янтарные глаза, — повторил Роберт вслух.
Лили закрыла глаза, затем открыла их.
— Я не по…
— У них обоих янтарные глаза, — сказал голос.
— А. Ох, бляха, так вы тоже оборотень!
Как будто это было самое простое утверждение в мире. Он повернулся к Историку.
— Чёрт, вы же не её отец, правда?
Историк рассмеялся и его смех отразился от стен помещения. Мерцало пламя, играя тенями на дальней стене, и на какое-то мгновение, Роберту показалось, что он увидел его истинную форму.
Лили взяла ладони Роберта в свои.
— Мне тяжело об этом говорить. — Её глаза были влажными, и она перевела взгляд с Роберта на костёр.
Он ощутил укол горечи, пересилившей гнев. Затем до него дошло, что он держит за руки оборотня. После этого до него дошло, что он сидит в одном помещении с двумя оборотнями.
— Ты слишком сильно заморачиваешься, — произнёс голос в голове.
Лили, кажется, собралась с силами и перевела взгляд обратно на Роберта.
— Я родилась в знатной семье более трёхсот лет назад. Моего отца звали Рэндольф Красноплащ. Он владел обширными землями на южной окраине Зачарованного леса. Когда мне было двадцать, я проводила лето в бабушкином поместье чуть к северу отсюда. Лето я проводила на охоте, рыбалке, разбиралась, как вести семейные дела, и наслаждалась временем в компании бабушки. В конце лета я отправилась с парой друзей охотиться на джинграза — это нечто вроде оленя — но день очень быстро закончился. Охота выдалась ужасной, мы ничего не поймали, и лишь в двух милях от дома мы поняли, почему нам ничего не удавалось поймать. Мы вышли к полю, где лежал недоеденный джинграз. А посреди этого поля сидело огромное, похожее на волка, существо.
Лили бросила взгляд на Историка, лицо которого ничего не выражало.
— Существо напало на нас, яростно, убило обоих моих напарников, мы даже не успели убежать. У меня с собой был охотничий клинок отца, и спаслась я тогда исключительно, благодаря удаче.
Историк хмыкнул.
— Существо стояло надо мной, пока я плакала и боролась. С его челюстей струилась кровь, а в лунном свете блестели янтарные глаза. Оно вонзило зубы мне в плечо, я думала, оно разорвёт меня напополам, я полоснула его мечом, серебряным мечом, и оставила ему шрам, который он теперь носит с такой гордостью. Я бежала, как никогда в жизни, но я уже изменилась. Болело жутко, я остановилась и закричала. Но слышала я лишь вой.
— Лили, я не знаю, что сказать.
— Я меняюсь с появлением луны, и по собственной воле, если захочу. Я могу излечивать любые раны, кроме тех, что были нанесены серебром, и ты сам видел, какой сильной меня сделало это проклятье.
— Это не проклятье, блин, неблагодарный ты щенок, — прорычал Историк. — То, что я дал тебе — это счастье!
— Лучше бы ты меня убил!
— Поэтому вы присоединились к поисковому отряду в Тосторонье, чтобы поймать живоданского зверя, — сказал Роберт.
— Из-за того, что он меня заразил, мы… были… тесно связаны. Мы чуем друг друга даже на расстоянии многих миль. Его запах я чую сильнее, чем, что бы то ни было. Лучше, чем я, его никто выследить не мог.
— Не думаю, что твоё обоняние настолько хорошее, моя дорогая Лиллиан, — сказал Историк. — Будь оно таким, ты бы ощутила ярко выраженный кошачий запах, исходящий от твоего напарника.
Лили взглянула на Роберта, а тот смутился, но никак не мог понять, почему.
— Вы чуете от меня кошачий запах?
— Ясно, как днём.
— Но никакого кота не было, — сказала Лили. — Всё дело в голове Роберта.
— Крайне в этом сомневаюсь, — сказал Историк.
— Я знал, что он настоящий! — воскликнул Роберт.
— Нет, не знал, — сказал голос.
— Ну, когда мне никто не поверил, я начал сомневаться в себе, — признал Роберт.
Внезапно между ними возник пикси, держа в руках объёмную книгу с надписью «Румпельштильскин», нацарапанной золотом на чёрной кожаной обложке.
— А, замечательно, — сказал Историк и указал на массивный читальный стол. Пикси подлетел к столу и со стуком уронил книгу. Историк уже шёл к столу, как
