Я поплелась следом, как побитая собака, всем видом изображая безмерное раскаяние. Пройдя в комнату, наставник опустился на циновку, резко расправив полы своего ханьфу, и выжидающе уставился на меня. Я же, замерев напротив, не решалась ни сесть, ни открыть рот под его обвиняющим взглядом. Сейчас было бы весьма к месту разрыдаться, чтобы наставник Юнхэн смягчился, но я, как назло, никогда не могла плакать при посторонних. В отличие от своих сестер, которые рыдали, стоило дяде поднять на них голос, и добивались своими слезами всего, что хотели, я в таких ситуациях всегда впадала в какое-то подобие ступора. Хотя о чем это я, разве я когда-то попадала в подобное ужасное положение?

– Итак, я уже второй раз уличаю тебя во лжи, – произнес наставник, устав ждать от меня объяснений. – Рассказывай, как тебя зовут по-настоящему и зачем ты обманул… обманула… и меня, и всех вокруг? Наверное, было очень весело? – он резко вдохнул воздух, стараясь успокоиться, и я вдруг увидела в его глазах отчуждение и сильнейшее разочарование… Словно его предал кто-то близкий. Это так выбило меня из колеи, что я наконец свалилась на колени, как подкошенная, и испуганно замотала головой:

– Нет, я не специально… Точнее, специально, но… я не хотела, чтобы все так вышло. У меня не было другого выхода, я не знала, что мне делать, и…

– Имя! – резко перебил меня мужчина.

– Су Эн, Лао Су Эн, – отозвалась я. Наставник Юнхэн поднял бровь, поощряя говорить дальше, и я, вздохнув, продолжила. – Я выросла в семье своего дяди, торговца специями, но моя матушка была заклинательницей и когда-то тоже училась в школе, и…

– Имя, – снова перебил меня заклинатель, и я, помедлив, отозвалась:

– Лао Ин.

На мое удивление, после того как я назвала имя, подозрительности в глазах наставника стало чуть меньше.

– Твоя мать училась в школе Чжэндао, – пояснил он на мой вопросительный взгляд. – На несколько лет раньше меня.

– Вы ее знали? – удивленно спросила я. Но мужчина лишь покачал головой:

– Нет, пару раз видел издалека. Но рассказывай дальше, зачем тебе понадобилось скрываться под мужским обличьем?

– Ну… – подумав, я решила рассказать все без утайки, и о своем побеге тоже. Хватит уже недоговорок и вранья. – Дядя всегда говорил мне, что отправит меня в школу заклинателей. А потом вдруг передумал и решил отдать замуж… за старика! – как я ни старалась, возмущение все равно прорезалось в моем голосе. Я до сих пор не могла поверить, что мои родственники так легко продали меня не пойми кому.

Наставник Юнхэн при моих словах почему-то слегка помрачнел, хотя должен уже был начать мне сочувствовать, и я спешно затараторила:

– Поэтому я сбежала из дома, по дороге меня ограбили и забрали все мои вещи, мне пришлось обрядиться в лохмотья, и приемная комиссия приняла меня за парня. А потом и вы тоже так подумали, а секретари, которые меня записывали, сообщили, что вы не принимаете в обучение девушек. Я подумала, что, если скажу правду, меня тут же выгонят, вот и пришлось притворятся парнем дальше, вот, – я резко замолчала и с надеждой уставилась на мужчину.

Против моих надежд и опасений, он не спешил ни гнать меня прочь, ни с улыбкой сообщать, что я не совершила ничего страшного – лишь задумчиво глядел в стену. Лицо у него было невеселым, но уже не гневным, и я, вдруг сообразив, что так и не извинилась, потерянно пробормотала:

– Простите, наставник. Мне не стоило врать вам… но я так боялась, что меня отправят домой, где отдадут замуж… за старого-престарого старика, и я всю жизнь проведу взаперти…

Тут мне стало так жалко себя, что я все-таки смогла вполне натурально всхлипнуть, и наставник, устало вздохнув, поднял на меня взгляд:

– Хорошо, можешь остаться тут, Су Эн. Все равно одно обещание я уже нарушил, – непонятно произнес он себе под нос, но не стал ничего объяснять на мой вопросительный взгляд. – Тебе нужно будет перестать морочить всем голову и носить женские вещи.

– Вы меня не выгоняете? Спасибо, наставник Юнхэн, простите еще раз, наставник Юнхэн! – обрадованно выпалила я.

– В этот раз не выгоняю, но если разочаруешь меня еще раз – поедешь домой. Сам тебя отвезу, чтобы по дороге не заблудилась, – непреклонным тоном добавил мужчина, и моя радостная улыбка застыла на губах. Похоже, наставник действительно зол… Раньше он так на меня не смотрел – так, словно я посторонний и не очень приятный человек.

– Хорошо, я поняла, – почти беззвучно пробормотала я и, встрепенувшись, умоляюще сложила руки перед собой. – Наставник, можно я буду по-прежнему называться Су Ли? Только «Ли» как «красота», а не как «сила». А не то меня быстро разыщут и отправят замуж… А там ничего хорошего меня не ждет, вы же знаете, как живут женщины!

Этот мир, вероятно, был создан для мужчин. Иначе как объяснить то, что мужчины могут делать что вздумается, а женщины должны всю жизнь кого-то слушаться? Да и вообще… ни разу не слышала, чтобы мужчину силой заставляли взять в жены богатую старушку. А молодые девушки то и дело выходят замуж на благо семьи за того, на кого укажут.

– Хорошо, – мужчина, помолчав, все же неохотно согласился, и я облегченно выдохнула. – Шоу Юэ! – вдруг резко произнес он в тот самый момент, когда в дверь постучали, и шисюн вошел в комнату.

– Наставник, я хотел спросить… – начал было парень, но, увидев меня напротив наставника, с мокрыми распущенными волосами, удивленно замолчал. Я прямо-таки чувствовала его взгляд на своей спине, перебегающий с меня на наставника в бесплодной попытке угадать, что же тут происходит.

– Ты знал, что твой шиди на самом деле – шимей[19]? – без обиняков спросил наставник.

– Что? Как это может быть? – так громко и фальшиво вопросил шисюн, что я тут же уверилась в том, что все он знал. Как и наставник – смерив своего старшего ученика скептическим взглядом, он сложил руки на груди и лишь вопросительно поднял бровь, и Шоу Юэ, поняв, что ему не удалось никого провести, со вздохом признался:

– Догадался совсем недавно. Буквально вчера.

– Вчера? О небеса, вы же вчера еще и спали в одной комнате, – в голосе заклинателя явственно слышалась безнадежность, и мы втроем практически одновременно вздохнули: мы с наставником – огорченно, а Шоу Юэ – как-то мечтательно. Так, чего это он?

Однако