— Да-от-пу-сти-же-ме-ня!

Но, видимо переизбыток чувств переполнял, его продолжали трясти, прижимая к огромному мускулистому телу, затянутому в кожу, кости неимоверно трещали. Ннаконец-то эта пытка закончилась и его отпустили. Воин устало сел на песок, запустил лапищу в свою шевелюру, почесал ее.

— Все, я спать! Разбудите, как начнется война!

— Варх, мне кажется, ты сломал хранителя! — отозвался второй мужчина.

— Не-е, хранителя боги берегут, его так просто не убить! — пробасил первый.

— Проблема в том, что тут ещё нет богов, — отозвался Сергей, потирая ребра, — и только вам решать, будут ли они вообще!

— Вот! Во-от он, настоящий хранитель! Все эти смерти были не напрасны! Да! Хранитель призывающий! — взревел второй.

Дети, один за другим, начали подходить к Сергею, брать его за руки, прижиматься к его ногам. Женщины, устало подошли и опустились на колени. На руках одной из них лежал мальчик, лет пяти-шести. Дышал он прерывисто, периодически кашляя.

— Твою-то мать! — выругался Сергей, — пневмония, 100 %! И что мне с ним делать?! Я же не врач!

— Попроси его, чтобы он жил! — шепотом произнесла женщина, — можешь обменять мою жизнь, наего! Пустьживёт!

— Э нет, подруга, никаких обменов! Любая жизнь бесценна! Нельзя начинать новую жизнь со смертей. — Положив автомат рядом с собой на песок, Сергей сосредоточился, приложив руку к груди пацана, надеясь, что получится хоть что-то. Попробовал передать энергию, как говорилось в каком то фильме. Но ничего не изменилось… Второй раз, третий, четвертый. — Твою мать, живи! Я сказал! — взревел он, не отпуская руку от маленького тельца. Голос эхом барабанов разлетелся по округе, вспугнув стаи птиц. Ребенок зашелся кашлем, выплевывая зелёную слизь и периодически извергая, нехитрое содержимое желудка. Маленькое тельце выгнуло дугой и упало в руки женщине маленькой, зеленой куклой.

Видимо, не выдержав нервного напряжения, разревелась в голос, опустив малыша, что-то безмолвно выкрикивая и потрясая кулаками в небеса. Малыш уже не казался тряпочкой, а вполне сносно сел и огляделся. Увидев Сергея, залез к нему на руки, свернулся калачиком и уснул.

Сергей сидел не шевелясь, боясь разбудить малыша.

— Эй, народ! Извините, вы как-то не представились, я тут, что спросить вас хочу.

— Хранитель! Да для тебя, хоть льва пещерного на кол посадим!

— Нет, льва не надо никуда сажать. А вас не смущает, что вы, как-бы так выразиться правильно, говорите не на родном языке?

Женщина, ребенка которой держал на руках Сергей, посмотрела внимательно на него, видимо что-то для себя решая.

— Нам шаман еще в детстве рассказывал, что общий язык рождается от хранителей. Все говорят на языке хранителя. А если все говорят, то значит, этот язык и становится общим. А потом, каждый род, или разумный опять начинает говорить на своем, но все знают язык хранителя. Я вот, например, — забирая спящего ребенка, — как только увидела на берегу хумана, сразу сказала, что хранитель. А Летящий Сокол сомневался, говорит, вдруг нападут. А я ему говорю, только один хуман может выйти, не боясь ничего, к прибывшим, это хранитель! Вот он сразу к тебе рулить.

Сергей сидел, разглядывая их. Действительно, очень красивые женщины, брутальные мужчины. Огромные, сильные. Наверняка, свирепые воины.

— Ну как, передохнули? Готовы сделать последний рывок?

Лежащий на песке мужчина, которого назвали Варх, поднялся, закидывая огромный меч на плечо.

— А далеко идти, хранитель?

— Ну, пока что, до машины, не знаю, как мы все там уместимся, а дальше ходить не надо.

— Смотри, Летящий, какая чудная повозка! А кони где? Ну, или там еще какие животные?

— Не нужны этой повозке животные. Пойдемте, попробуем залезть. Я так думаю, взрослые в багажнике рассядутся, а детей внутрь, а кто не влезет, возьмут родители?

— А тут нет их родителей, все они мертвы. Сироты они. И народа нашего нет, кроме нас. — Как-то буднично произнес Варх.

Сергей, от неожиданной констатации геноцида народа и того, что дети остались сиротами, а они не их родители, но заботятся, как о своих, резко остановился. В спину ему влетел идущий следом Сокол, создав небольшое столпотворение.

— Не понял! А вы тогда кто?

Но все та же женщина, что предлагала свою жизнь в обмен на жизнь ребенка, выдала.

— Мы, с Ганной воспитатели в молодняковом были, а Крадущийся Варх и Летящий Сокол, воины в гвардии вождя. Там, когда резня началась, магией кидать начали, мне вождь говорит, бери этих двух дубин, и хоть детей спаси. Ну, мы и убежали.

— Не убежали, женщина, мы отступили! Убегают мыши от котов, а мы отступили, чтобы сохранить остатки народа!

— Стоп-стоп-стоп! Я не понял, так вас подчистую истребляли? И кто это вас так невзлюбил?

— Ну да, сначала степных всех вырезали и выжгли, потом леса жечь начали, ну а потом и к нам, в предгорья пришли. Только мы уже готовы почти были, много их шаманов и воинов поубивали, но магией уж очень сильно били. Сотнями жгли. Мы их сталью, они магией. А как совсем все плохо стало, так вождь нас отрядил, а сам умирать пошел. А убивали то на алиесы, темные которые, не светлые. Светлым-то, плевать на всех, да. А вот темные в драку всегда лезли первыми и не останавливались, пока не закончат. Да и не закончат уже. Здесь не достанут.

Мысль, пришедшая в голову Сергею, не очень ему понравилась.

— Слушайте, у нас в поселке живет род темных альфаров, они тоже от резни сбежали. Как и светлые, как и гноманы. Я надеюсь, это проблемой не будет?

Зеленокожие переглянулись. За всех ответил Сокол.

— Обижаешь, хранитель. Мы тут, они тут, значит так надо. А то, что там, осталось там. Мы в драку не полезем, слово архара!

— Ну и отлично, а то, уж извините, сомнения появились, что их тоже тут вы вырезать захотите…

Зеленые переглянулись и дружно в голос рассмеялись.

— Ой хранитель, насмешил! Тут мы будем жить, чтобы жить, а там жили, чтобы умереть!

Полный салон детей ему ещё перевозить не приходилось! Гомон, шум, постоянное переползания с места на место! Все это продолжалось до тех пор, пока Гунара, именно так, как выяснилось звали вторую женщину, не зарычала на них. Дети сразу присмотрели, приложившись к окнам авто. В салон пикапа поместилось семеро, остальные разместились в кузове, хватаясь за взрослых и весело смеясь, когда груженная машина подпрыгивала на кочках. А уж когда выехали на трассу, улюлюкать начали даже взрослые. Разговор в салоне заставлял все больше Сергея задумываться, все больше складывая пазл происходящего.

— Это хорошо, что ты не дал умереть ребенку, — сразу начала