Собеседник отца Меркурия поднялся.

– Прости, брат мой, но дела зовут. Коли понадобится что, брата Феофана спроси, меня то есть. – Монах повернулся к корчмарю: – За трапезу собрата моего с меня получишь! – После чего поклонился отцу Меркурию и не оглядываясь вышел из кружала.

Отставной хилиарх проглотил кусок и дал челюстям немного отдохнуть.

«Не находишь, Макарий, что над этим разговором стоит крепко подумать?»

Ни к каким определённым выводам отставной хилиарх тогда не пришёл. Кроме одного – им заинтересовалась тайная стража. Вот только чья? С равным успехом брат Феофан мог работать на князя, церковь и на Иллариона.

* * *

С того приснопамятного разговора минуло несколько недель. Феофан больше никак не проявлял ни себя, ни своих намерений – только кланялся низко при встрече и проходил мимо. Правда, того мгновения, что разделяет щелчок в выпрямившейся спине и первый шаг по своим делам, помощнику епископского секретаря хватало чтобы бросить на отца Меркурия один взгляд. Отставной хилиарх знал такие взгляды и давно научился встречать бестрепетно, однако беспокойство как прыщ на заднице отравляло жизнь старого солдата. За годы службы сначала хилиарх Макарий, а потом иеромонах Меркурий хорошо изучил повадки людей из тайной стражи.

«Я ему нужен. Это была не просто попытка прощупать, напугать и посадить на поводок – нет, ему нужно что-то иное. Значит, последует предложение. Скорее всего, такое, от которого трудно отказаться. То есть живому трудно, а мёртвому – сколько угодно. Вроде того, которое мне сделал мой брат-солдат Георгий. Кстати, он тоже что-то замолчал с того самого момента как лекари разрешили ему вставать. И стал подозрительно часто наведываться за реку в женский монастырь, где настоятельницей служит Порфирородная[31] Варвара. Духовник, гамо Христо су! Если я не забыл, как добыли трон Анастасий и Роман Диоген, то эти голубки тем более! И что с того, что Варвара – вдова позапрошлого великого князя и монахиня, а Георгий-Илларион – монах? Клобук к голове прибит гвоздями, но не у всех, как показывает история…

А как же орден? Он тогда был вполне серьёзен! Похоже, Георгий, как и раньше, не ставит на одного возничего. Надо бы и мне под каким-нибудь предлогом засвидетельствовать своё почтение Порфирородной. Она не может помнить солдата, которого видела один раз, ещё будучи ребёнком, но она тоже не ставит только на одного возницу…

Да, Макарий, знаешь ты ещё слишком мало! Ходишь кругами, как слепой мул на мельнице. Хотя бы знать, кто стоит за этим Феофаном: епископ, Илларион, митрополит, князь, та мутная личность по имени Антип, что держит за горло местных мелких торговцев и припортовую сволочь? А может, чем чёрт не шутит – Константинополь? Я уже ничему не удивлюсь…

Ладно, Макарий, вертя круг без точила, меча не наточить. Смотрим, слушаем, осторожно спрашиваем и взглядов брата во Христе не замечаем. Такой дешёвкой меня не пронять. Сам всё скажет!»

Сказано – сделано. Отец Меркурий отучился откладывать дело в долгий ящик, ещё будучи роарием. Усиленные поиски, разговоры, а кое-где и расспросы обогатили отставного хилиарха массой сведений, более похожих на сплетни, из которых, однако, можно было в общих чертах понять, кто есть кто в Турове. Вот об этом отец Меркурий и размышлял, пыля по кривой пыльной улице, застроенной сараями, амбарами и какими-то покосившимися халупами.

«Нет, ей-богу, рыжее мясо везде одинаково – хлебом не корми, дай перемыть кости властям предержащим, да ещё наврать при этом отсюда и до Геркулесовых столбов. Не то чтобы история про Антипа, по ночам в образе волка пробирающегося в княжеский дворец и пьющего кровь княжьего наследника, меня не позабавила, но надо же меру знать! Нет, Макарий, вливать третью кружку в эту падаль совсем не стоило – всё ценное он рассказал после первых двух!

Итак, что мы имеем? Князь слаб. Часто становится игрушкой различных придворных партий, главные из которых назовём «местные» и «княжеские». Сейчас, похоже, в фаворе местные, по крайней мере, место тысяцкого – местного магистра миллитиум[32] и великого логофета[33] одновременно у них. Под их же дудку пляшет и народное собрание – вече, а оно здесь много значит! Это не наш Синклит – от Старого Рима остались лишь здания и звания… Сенат и народ Рима – где вы теперь? Здесь не так, и это надо учитывать.

Княжеские этим, разумеется, недовольны – этой ненасытной саранче сколько ни дай – всё мало, но она кормится исключительно из княжеских рук, а их щедрость не беспредельна – сколько князь может взять податей, решают обычай и вече. Более того, убивать слишком жадных князей тут прекратили чуть больше ста лет назад, но выгнать могут до сих пор, так что князь сам бьёт по слишком загребущим рукам. Нет, сребролюбие по праву считается смертным грехом – некоторые из княжеских крутят носом и потихоньку налаживают отношения с местными – хотят обзавестись тут виллами и землями в наследственное владение, и непонятно, кого они поддержат в случае чего – князя или местных, с которыми уже и породнились.

Теперь самое интересное – часть местных и те княжеские, о которых, Макарий, ты уже вспоминал, захотели странного. Ну по крайней мере, для Скифии странного. Они не хотят, чтобы князья ездили с места на место, а сидели в княжестве постоянно. Не находишь, что это похоже на прониаров в империи? Угу.

Кто там ещё? Владыка Симеон? С одной стороны, усиленно делает вид, что он никто и звать его никак, а с другой стороны – зол, цепок и своего не упустит. Как-то незаметно получилось так, что в споре местных и князя с княжескими третейским судьёй выступает Владыка. А из-за его плеча торчат длинные уши моего приятеля Георгия. Да, когда вече высказало своё недовольство наглостью княжьего мытника, замятню гасил опять епископ. И вот что интересно – в вечевом бурлении была замечена вся местная купеческая верхушка, кроме дядюшки моего поднадзорного – купца Никифора. А в этой земле есть хорошая поговорка: «В тихом омуте черти водятся». Похоже, что в омуте этого Никифора чертей столько, что для его очистки надо звать архангела Михаила и все небесные силы бесплотные… Словом, я не удивлюсь, если всю вечевую бучу дядюшка и устроил!

Феофан и Антип – эта парочка между собой связана… Стоп! Это кто это за нами