— Нет. Ваня, однозначноу, нет. Ты не можешь с ними встр-речаться наяву. Я же не зря нас именноу во сне туда пр-ривёл, пойми! И то кое-кто из них тебя унюхал, забеспокоилсяу… Они оучень пугливые, Ваня. Оучень.

— Но почему?

Собственно, я не настаиваю и не капризничаю; сказали, что в «Детский сад» пока нельзя — значит, нельзя. Но мне интересно всё, что связано с необыкновенными детишками. Могу ли я помочь? Чем их кормят, хватает ли еды? Есть ли у них ещё воспитатели или наставники? Насколько случайно или неслучайно попал в мой сон дон Куадро, и в самом ли деле ему запретили здесь появляться? Как относятся к детёнышам жители местной деревушки, да и вообще знают ли о них?

Мы с Тим-Тимом пристроились в развилке огромной ивы на берегу озера. Часть её кроны склонилась до самой воды, но та местина, в которой мы обосновались, располагается более чем в метре от поверхности. Отсюда хорошо видно, как на небольшой глубине снуют над песчаным дном подросшие мальки с тёмными спинками, как налетают стайки краснопёрых карасей, хватают снующих по глади водомерок и мчатся прочь. Где-то в камышах выводят первые рулады лягухи, словно настраиваясь перед концертом к хорошей погоде…

— Всё сложноу, Ваня.

Кот кладёт здоровенную башку мне на колени и задумчиво сопит. Поняв намёк, принимаюсь наглаживать его и почёсывать: информацию нужно отработать, а валюта тут одна — ласка, скучают по ней ибо… Хорошо быть мудрее и могущественнее многих прочих магов; всезнающим и всеведущим, как скромный божок; но только вот при этом никуда не деться от одиночества, раз уж оно есть. Умненькие и ловкие мышата под боком, конечно, удобны, они настоящие помощники, да и развлекут неплохо, но разве смогут они приветить и потискать настоящего кота как следует? И вот не надо мне тут о самодостаточности котиков. Они просто ловко скрывают потребность во вселенской любви.

Растопырив от удовольствия когти, Баюн всё же вспоминает о своём высоком ранге и нехотя перемещается с моих, изрядно придавленных, колен на коврик, расстеленный в развилке, где мы устроились. А она, надо сказать, образует целую площадку размером с хороший лежак. Что место здесь обжитое, угадывается с первого взгляда: по тому же коврику, выцветшему от солнца, по множеству оставленных на коре отметин от затачивания когтей… Вид отсюда превосходный. Озеро в обрамлении ракит всё, как на ладони. И, кстати, пышная зелёная кайма прерывается лишь со стороны приютившего меня дома, и то ненамного: на ширину небольшого пляжа со скромным причалом.

На противоположном берегу проглядывает сквозь лесную зелень крыша знакомого мне павильона, «Детского сада»; но подходы к воде там исключительно в виде едва заметных отсюда тропинок. А пройти на ту сторону, познакомиться вживую, значит, нельзя. «Не р-рекоумендуетсяу».

— Нужно вр-ремяу, — сообщает кот. — Детёныши боятся людей. И не оттого, что их ктоу-то якобы напугал. Деток, видишь ли, не толькоу пр-рятали, на них, кроме стазиза, наложили сторожевое заклятье, чтобы, пр-роснувшись и начав жить самостоятельноу, они дер-ржались подальше от людей и магов, убегали и пр-рятались. Дескать, этоу самые стр-рашные существа. Эта боязнь заложена на ур-ровне инстинкта. Но ничегоу, ничегоу, со вр-ременем выветрится…

— Думаешь?

— Воздух тут особенный, со своей магией, помнишь, я говор-рил? Смягчаует сильные магические выбр-росы, вр-редоносные глушит… Р-родительские чар-ры могучи, но и они поддаются. Особенно если постоянноу твердить, что всё хор-рошо, что люди — др-рузья. Маги внушают днём, а я — ночью; так что, видишь, не пр-рохлаждаюсь я тут, у меняу — служба. Тяжё-олая…

И с готовностью подставляет шею, в которой уже клокочет мурчание.

— … А всё-таки? — не могу удержаться от вопроса. В конце концов, имею право стребовать награду за десятиминутное непрерывное почёсывание Тимычева подбородка. — Чем я, вот именно я, могу им помочь? Я уж тут думала, что хорошо бы друга-друида в воспитатели тоже привлечь, он оборотник, приспособился бы к ним внешне. А там, глядишь, начал бы в облик добавлять всё больше от человека, чтобы дети понемногу привыкали… К тому же, им ведь рассказывают о внешнем мире, да? Ведь не будут же они здесь заперты на всю жизнь? Сколько живут те же мантикоры?

— М-м… лет двести. При хор-роших условиях, если на них не охотятся. Или не пор-рабощают, как Игр-рок…

Гм. Про друида он вроде как и не услышал… Хорошо, сменю тему

— Тим, а откуда взялась мантикора у Сильвии? Не знаешь?

Он бьёт хвостом, смахивая в воду случайно запрыгнувшего на ствол лягушонка.

— Какие-то там её экспер-рименты, ещё пр-ри жизни… Не могу же я знать всё на свете! Спр-роси у Хозяина, когда он вер-рнётся!

И обиженно отворачивается.

— Ну, прости, прости, — спешу я извиниться, а заодно и успокоить его. Что ни говори, а признаться в собственном чего-то-там-незнании для существа такого уровня — немалое мужество, конечно, но и не особо приятно. — А вот скажи честно: это ты лапу приложил к Магиному появлению здесь?

Сменив гнев на милость, он довольно жмурит разноцветные глазищи.

— Ну, я. Делов-то — подтолкнуть его маленькоу! Он же у тебя пор-ртальщик, да ещё высшего ур-ровня, а совер-ршенству несть пр-ределов. Твой некр-романт постоянно о тебе думал, а потом запустил поисковое плетение, хитр-рую такую штуку. Вот я его и пр-ритянул. А заодноу подтолкнул одну его способность, котор-рая к тому вр-ремени нар-работалась. Вот она и бомбанула. Это, Ваня, высший класс Хождения, почти как у моего Хозяина. Ты только не говор-ри супр-ругу о моей помощи, очень он у тебяу гор-рдый. Я и вмешался-то соувсем чуток…