том, как с помощью стекла и пара героическими усилиями спасла свои призовые розы от метеоритной зимы. Жаль все же, что она не интересовалась выращиванием овощей. Я уберегла нас от ее дальнейшего рассказа о вторжениях тли, побудив Николь поделиться с нами ее историями о войне, а то, что у меня самой нынче была совершенно другая повестка дня, пока еще значения не имело.

Я уже ранее слышала эту историю из уст Николь и потому теперь просто потягивала свой коктейль и наслаждалась шоу.

– Да. Над океаном. – Николь ткнула в направлении миссис Хайбер своим наманикюренным ногтем. – И кроме как немедленно вернуться на авианосец, мне ничего уже не оставалось.

– Вернуться? Но как? С заглохшим двигателем?

– Иначе пришлось бы садиться прямо в океане. В общем, я предпочла вернуться и посадить заглохшую колымагу на палубу авианосца, а когда приземлилась, то вскоре выяснилось, что механик впопыхах проморгал поврежденный топливопровод, и наш шеф немедленно принялся рвать недотепу на мелкие кусочки. Любо-дорого, поверьте уж мне, было на что посмотреть.

Посадка самолета с неработающим двигателем входила в пройденный нами курс обучения, но сажать самолет при подобных обстоятельствах не просто на землю, а на палубу авианосца – задача, согласитесь, явно не из тривиальных.

Николь поймала мой взгляд и подмигнула.

– Расскажи им о «Мессершмиттах», Элма.

Я прежде была совершенно довольна тем, что сижу среди праздных женщин и слушаю, как Николь травит свои байки, но тут неожиданно выступить меня просила сама хозяйка, и иного выхода, как только покориться, я для себя не узрела.

Что ж, и из возникшей ситуации попытаюсь извлечь максимальные дивиденды.

– Ладно уж, – вроде бы с явной неохотой начала я. – Так вот, нас не допускали на боевые задания только потому, что это, по мнению ответственных за то начальничков, – слишком «опасно» для женщин.

Николь фыркнула и, покачав головой, заявила:

– Сомнительно, чтобы немцам было под силу распознать, пилот какого пола управляет самолетом.

– О том и речь. Итак, я доставляла «Мустанг» на авиабазу вблизи Амберье-ан-Бюж, что, как известно, находится во Франции, и тут вроде бы из ниоткуда появилось трио «мессеров».

Послушать меня подошли еще несколько человек. Привлечь к обсуждению интересующей меня темы как можно больше народу и было моей задачей. Но все же… Все же внимание к своей персоне большого количества людей вечно оказывалось для меня тяжким испытанием. Вот и сейчас…

Я сделала приличный глоток из своего бокала и, взяв себя в руки, продолжила:

– Имейте в виду, что я хоть и вела боевой истребитель, но боекомплекта на борту его не было и в помине.

– О нет, – возглас исходил от сенатора Уоргина, который присоединился к своей жене. Он был несколько грузен, но полнота его вовсе не портила. А еще его из многих вокруг выделяла только-только начавшая благородно седеть густая, пышная шевелюра.

– О да. У меня изначально времени было лишь на то, чтобы вызвать по рации помощь, а затем по мне уже вовсю открыли огонь. Все, что мне тогда оставалось, так это уклониться да надеяться на собственную хитрость. И конечно же, на мою беду, день тот был совершенно безоблачным. Подо мной лежала долина, вдоль которой, извиваясь, текла река, и текла она в общем-то в направлении к базе, и я подумала, что, может быть, отыщу там хоть какое-никакое укрытие.

Николь подалась вперед и прокомментировала:

– Что сопряжено со своим набором проблем, поскольку лететь тебе пришлось радикально низко, и тут уж для ошибок места совершенно не было.

– Но то было все же лучше, чем оказаться подстреленной. Так что я помчалась вдоль извилистой долины с чертовым немчурой на хвосте, второй же летел следом и чуть выше, прикрывая первого. – Я попыталась продемонстрировать, где находились самолеты друг относительно друга, не расплескав при этом свой напиток. – Я понятия не имела, где находится третий. Все, что мне оставалось, это использовать изгибы реки, непрерывно уклоняясь от выстрелов их пулеметов, и молить бога, чтобы наши парни мне на помощь подоспели вовремя.

– И очевидно, что так оно и произошло.

Я повернулась на своем стуле:

– На самом деле, полковник Паркер, дальнейшее произошло совершенно иначе.

Конечно, и его тоже пригласили на званый ужин. Сенатор Уоргин был в восторге от космической Программы, поэтому, естественно, хотел, чтобы в качестве почетного гостя у него помимо Натаниэля присутствовал и первый человек, побывавший в космосе.

Николь рассмеялась, увидев выражение замешательства на лице Паркера.

– Она заставила одного из них расстрелять другого, а затем оставшегося отправила в пропасть, и… Что там случилось с третьим?

– Я его больше не видела. Полагаю, что когда наши парни в конце концов подоспели, то быстренько его прогнали прочь.

– Подождите, подождите… – Паркер непроизвольно воздел руку. – Уж не хотите ли вы уверить нас, что сбили двух «Мессершмиттов», вовсе не располагая боеприпасами?

Самое приятное в гневе то, что он разом пересиливает охватывающее меня стеснение во всех тех случаях, когда я оказываюсь в центре всеобщего внимания.

– У меня было несомненное преимущество – я хорошо знала ту местность, – почти не скрывая торжества в голосе, пояснила я. – Видите ли, месяцами перебрасывала там самолеты и оттого и знала, где река разветвляется, а немчура о том, разумеется, и понятия не имела.

– Да неужели. Вовсе не верится.

– Ты называешь мою жену лгуньей? – Голос Натаниэля, когда тот злится, становится очень низким и подчеркнуто контролируемым, чем муж мой всегда напоминает мне моего отца. Вот и сейчас голос моего благоверного прозвучал именно так, что с его помощью можно было бы стабилизировать ракету.

Я обернулась. Натаниэль стоял прямо за мной и всего в нескольких футах от Паркера.

– Нет, нет… Конечно же, нет, доктор Йорк. Я просто подумал, действительно ли то были «Мессершмитты». – Он очаровательно улыбнулся и подмигнул сенатору Уоргину. – Вы знаете, как порою волнуются дамы, и один самолет невольно в их восприятии превращается в три, а биплан становится «Мессершмиттом». Может статься, солнце светило вашей жене прямо в глаза в тот «совершенно безоблачный день»? Уверен, что она вовсе не лжет, но, возможно, была тогда слегка сбита с толку. Вот и все.

Я поставила свой бокал на ближайший стол, опасаясь, что иначе раздавлю его ножку в своем кулаке.

– О, полковник Паркер, вы так умны! Несомненно, все произошло именно так, как вы и предположили. – Положив руку на грудь, я повернулась к Николь: – А как думаешь ты?

Она присоединилась ко мне, как лучший в мире ведомый.

– Уверена, что ты права. И подумать только, все те годы, что прошли с