— Спасибо, ваше превосходительство. Поверьте, я знаю, что лишь благодаря вам я надену форму, о которой грезил с самого детства. Благодарю вас от всего сердца! Клянусь, я вас не подведу, вы во мне не разочаруетесь!

— Ну-ну, не надо так официально, можешь называть меня по имени-отчеству, я и сам рад видеть тебя в своем полку, — Соколов потрепал Хмелёва по погону и задал несколько вопросов, интересуясь, как поживают его отец и матушка. — Так-с, теперь вы, Бронислав, — генерал оглядел Громбчевского, взгляд у него был твердый, внимательный. — Признайтесь, вы совсем не ожидали перевода на Балканы в отряд цесаревича.

— Совсем не ожидал, ваше превосходительство, — не стал отпираться прапорщик. — Но я польщен подобным и буду рад верно служить России, куда бы меня не отправили.

— Иного мне от вас и не требуется, — одобрил Соколов. — Скоро прибудет ротмистр граф Шувалов из второго эскадрона. Игорь, ты будешь служить у него.

— Слушаюсь.

— А вот с вами, Бронислав, разговор будет отдельный, дела разведки требуют немалой доли секретности. В курс дела вас введет штабс-ротмистр Рут, он также скоро появится. Специфика вашей службы такова, что поначалу я хочу видеть вас при себе в роли офицера по особым поручениям. Позже, если захотите, появится возможность перевестись в ряды Бессмертных гусар, это я твердо обещаю. Что скажете?

— Скажу, что готов быть полезен в любом месте, где вы прикажете, — Громбчевский постарался не подать виду, как его обрадовала подобная честь. Похоже, надо будет проявить себя. Что ж, он готов.

— Славно! Пока же присаживайтесь, господа, сейчас подадут вино. При здешней жаре горячий чай пить совершенно невозможно.

Вино оказалось холодным, с ледника, явно местного производства. Оно отличалось от французских, грузинских, крымских и ташкентских вин, которые Громбчевскому удалось попробовать.

Минут через десять неспешной беседы за ними пришли. Хмелёва увел граф Шувалов, а над Громбчевским принял опеку штабс-ротмистр Рут с Орденом Святого Георгия в петлице.

— Мы с вами еще поговорим, господа, — напоследок генерал Соколов еще раз пожал им руки. — А пока же от вас требуется лишь одно — как можно быстрее вникнуть в местные реалии. Тем более, через два дня мы выступаем.

— Генерал еще две недели назад сообщил о тебе, — сказал Рут, когда они покинули кабинет и спустившись в цокольный этаж, прошли в небольшую комнату с тремя стульями, рассохшимся столом и несгораемым шкафом в углу. Свет проникал через пыльные и узкие, под потолком, окошки. — Можешь располагаться в наших скромных пенатах, это кабинет разведки Особой бригады. Жить ты будешь в палатке или офицерской казарме, я тебя позже туда отведу.

Громбчевский сел, скользнул взглядом по внушительной карте Балкан на стене, отметил несколько папок на столе и засохший фикус в кадке.

— Что от меня требуется? — спросил он.

— При штабе бригады нам катастрофически не хватает толковых разведчиков, — Рут закурил и угостил его папиросой турецкого производства. — Раньше агентурной разведкой занимался?

— Больше полковой, — признался прапорщик. — Не некоторое представление о ней имею.

— Прекрасно, значит с первых дней сможешь быть полезным. Работы — выше головы, бегаем как наскипидаренные. Депеши, сообщения, записки идут валом, да еще и с людьми требуется встречаться. Штаб цесаревича не слезает с нас, требуя все новые и новые сведения о неприятеле, силе различных отрядов, их маневрах и всем прочем. Я тебя введу в курс основных моментов, но подчиняться ты будешь полковнику Паренсову, он сейчас под Яблоницей.

— Как скажешь, — Громбчевский не показал вида, что несколько опешил. Он не думал, что вот так, с первых часов в Плевне, без раскачки, включится в работу. Находясь в Ташкенте, Бронислав привык к более размеренному ритму, но стало ясно, что Соколов не собирается давать ему несколько дней на отдых с дороги.

— Что, не ожидал такой суеты? — Рут угадал его мысли. — Ничего, привыкай. Михаил Сергеевич нам спуску не дает, но уж будь уверен, никого из своих не забывает. Требует он много, но еще больше дает в ответ. Так что тебе надо лишь показать себя и не разочаровать нашего генерала.

От Громбческого не укрылось, что Рут особо выделил слово «своих» и «нашего». Он произнес их с немалой гордостью, явно подразумевая внутренний круг, сплотившейся вокруг Соколова. И если все сложится хорошо, то он сможет войти в этот круг, стать там своим. Бронислав, хотя только лишь познакомился с Соколовым и Рутом, неожиданно понял, что именно этого и хочет — стать своим среди надежных, проверенных и благородных людей.

В первые дни ему действительно пришлось, что называется «показать себя». Естественно, состоялась пирушка, на которой он и Хмелёв отмечали свои новые назначения. Офицеры, которых набралось свыше тридцати человек, выбрались за город и устроили пикник с вином и жареным мясом. Генерал Соколов так же прибыл, но своим присутствием никого не стеснял. Все вели себя самым естественным образом, смеялись, шутили, палили из револьверов по бутылкам, на спор стреляли из карабинов Бердана и безостановочно пили за новых сослуживцев.

Но пирушка закончилась, а служба разведчика только началась. Громбчевский изучал карты, знакомился с донесениями и уже через три дня написал коротенькую записку на имя Соколова о возможной активности неприятеля на берегах Искера. Записку никак не отметили, ее просто куда-то подшили, но то, что за неё и не ругали уже можно было считать небольшим успехом.

Затем он несколько раз выезжал из города, выполняя различные задания. Полковник Паренсов, с которым он познакомился в деревне Луковит, ненавязчиво посоветовал ему изучать турецкий язык. Тем же вечером вместе с ним он отправился в Петревене[23] встречать агента, который должен был принести важные сведения.

Именно здесь, на Балканах, Громбчевский впервые окунулся в разведку с головой, совсем с иной интенсивностью, чем в Ташкенте. За первую неделю он спал по три-четыре часа в сутки, два разу участвовал в коротких перестрелках, проскакал в седле свыше тысячи верст и устал, как собака. И все же Бронислав чувствовал себя счастливым, он попал на свое, предназначенное исключительно для него, место. Под строгим контролем генерала Соколова и бдительным руководством полковника Паренсова в голове Громбчевского окончательно сложилось представление о том, что же такое армейская разведка и как много пользы она может принести.

Глава 15

Отпустив Хмелёва и Громбчевского я попросил есаула Семёнова распорядиться насчет кофе. Попивая горячий напиток, сел за стол и откинувшись на спинку стула, задумался.

Стоило признать, с Игорем Хмелёвым сложилось неплохо. Я относился ко всей их семье с симпатией, так что осуществить мечту поручика и перевести его в ряды гусар Смерти мне оказалось вдвойне приятно. Тем более, это дополнительный плюс и кирпичик в отношениях с его влиятельным отцом. Такими связями разбрасываться не стоило, наоборот, их требовалось ценить и всячески поддерживать. Хотя, еще неизвестно, кто из нас более влиятельный. Это в моей прошлой России звание генерала мало что значило по сравнению с богатым владельцем железной дороги, по сути, олигархом. Здесь же отношения совсем иные, ты можешь быть миллионером, хозяином многочисленных пароходов и паровозов, но против генерала все равно оказываешься слабоват. Мне подобное нравилось, так и должно быть, аналогичная система идет еще с древней Индии, в которой представитель варны воинов управлял страной и представлял власть, а торговцы оставались всего лишь дельцами, пусть и купающимися в деньгах. Фундаментальное различие здесь кроется в менталитете, так как один думает о долге и чести, если он действительно истинный воин, а второй лишь о прибыли да материальном благе для себя и своих детей. Последних нельзя допускать к власти, так как вместо стратегических целей и высоких идеалов они все опошлят, сведя все перспективы страны к заработку, наживе, перепродаже и коммерции.

Да и с Громбчевским вышло удачно. Удачно прежде всего потому, что я вспомнил о существовании такого человека. Как же, путешественник, востоковед и участник Большой игры, фигура знаковая. Это сейчас он пока еще молод и никому неизвестен. Слава придет к нему чуть позже, а я уж прослежу, чтобы Бронислав вошел в мою команду. Под моей рукой он далеко продвинется, и я уверен, сможет подняться выше, чем в другой жизни. Главное, чтобы ни он, ни Игорь Хмелёв не погибли на нынешней войне. Да и остальные мои друзья и товарищи пусть живут как