одну эмоцию, — бесполезно: неподвижный, угрюмый и тихий. Только сейчас стала понимать, насколько привыкла к шуткам и непринуждённому общению. Видеть его таким было дико.

— Почему ты ничего не рассказал? — она кивнула на синюю вену.

— Не вижу причин для хвастовства.

Первая ложка куриного бульона приятно согрела горло. Желудок протяжно заурчал, едва только жидкость коснулась стенок.

— Он благодарен, — улыбнулся краешком губы Рустам.

— И как давно ты этим занимаешься? — вернулась к первоначальной теме Аня.

— Чуть больше полугода. Плюс — минус. Раз в два месяца, двадцать четвёртого числа. Если бы можно было, ездил бы чаще, но там лимит.

— Боже, Рус, ты хоть представляешь, что я подумала, когда увидела тебя? — негодовала Аня.

— Если бы не приехала, не увидела.

— Просто стальной аргумент, — фыркнула девушка.

Она взяла со столика справки со станции переливания крови, оформленные на Тедеева Рустама. Он делал это с января: сначала в Москве, потом здесь, в Калуге, — а она даже не догадывалась.

— Я — вспыльчивый, но не конченый. Тебе ли не знать. И кроме того: я обещал быть братом до конца — до конца им и буду.

Между ними образовалась тишина.

— Если бы родителям помогли вовремя, возможно, они остались бы в живых. — Рустам вернулся к тарелке с супом. — Им тоже требовалось переливание, но нужной крови не оказалось. Ожидание смерти подобно.

Он замолчал. Они никогда не обсуждали эту тему.

— У меня первая положительная, — продолжал парень. — Подходит всем без исключения. Так почему бы не поделиться? Может, кому-то повезёт больше и чьи-то родители останутся живы.

В гостиной снова стало тихо.

— Я не сомневалась, что у меня самый лучший брат в мире, — тепло улыбнулась Аня. — Но твоя самостоятельность, порой, так вымораживает. — Она коснулась рукой его колена. — Тебе нужно отдохнуть, ты неважно выглядишь. Пока действует укол, быстро уснёшь.

Рустам кивнул, отдавая ей пустую тарелку.

— Но я по-прежнему считаю, что нельзя молчать, — с укором посмотрела на него Аня. — Распоряжение ректора… Хотя кому я говорю. Ладно, дело твоё.

Когда наконец лёг, после короткой паузы он с благодарностью посмотрел на сестру:

— Спасибо.

— За что? — её заботливый взгляд с нежностью изучал его лицо.

— За то, что приехала.

Глаза заблестели. Грудь сдавило и захотелось закричать. Громко, освобождая всё, что собралось там за последний год, и особенно за последние несколько дней.

— Одному здесь тяжело. — Между бровей появилась морщинка. — Ты не представляешь, Ань, как одному тяжело.

— Эй, — она опустилась на колени рядом с ним. — Ты не один. Мы же семья, забыл? Я тебя никогда не брошу. Не осужу. — Её ладонь скользила по белой футболке, едва касаясь груди. — Я всегда буду рядом. Кто же, если не я?

— Спасибо… Чёрт, — усмехнулся Рустам. — Старший брат-плакса — зрелище то ещё… — Он вытер мокрый след на щеке и накрыл своей рукой её руку. — Я там наговорил… Дома.

— Всё в порядке.

— Но Тиму рассказал не я.

Аня кивнула. Пока о том, что Матвеев в курсе правды, ему знать точно не стоило.

— Когда ты сообщила, что этот ублюдок подходил к тебе, в тот день на тренировке я набил ему морду. И Чупрунову тоже. Да и мне прилетело. В ответ они вывалили всё, что знали, а вдогонку отправили фотки.

Снова эти фотки!

— Рустам, я не отдавала их ему. Я бы никогда этого не сделала.

На его губах появилась печальная улыбка:

— Уже неважно. Мне всё равно, что подумают окружающие и подумают ли вообще что-то. Начхать. Шли бы кукурузным полем в дремучий лес за молодильными яблоками. В одной из двух локаций точно заблудятся.

— Но тебе не начхать, что думает она, — осторожно произнесла Аня, наблюдая за его реакцией. — Почему ты не рассказал ей?

Нахмурившись, он отвернулся к камину:

— Я пытался. В понедельник. В первый раз я попытался рассказать, Ань. — Губы сжались в тонкую нить. — Но я…

— Ты не умеешь.

Он виновато посмотрел на сестру:

— После забора крови сложно собрать мысли в кучу.

Аня печально кивнула, едва заметно улыбнувшись: однозначно причина в этом.

— Я нёс какую-то околесицу и, наверное, сделал только хуже.

— Вам нужно поговорить. Она должна узнать правду.

— Нет, — ощетинился Рустам.

— Она не такая, как…

— Нет!

— Но ты же любишь её.

Тишина.

— Рустам…

— Стекло — ничего не слышу.

— Рус…

— Стекло, — посмотрев на сестру, он изобразил невидимую преграду. — Не слышу.

— Упёртый барашек семейства полорогих!

— Бе-е-е, — сымитировал парень и, рассмеявшись, закашлял. Когда дыхание восстановилось, он прикрыл глаза и тихо сказал: — Мне бы поспать пару часов.

— Хорошо. Отдыхай.

Аня улыбнулась и, поднявшись на ноги, направилась на кухню, по пути выключив в гостиной свет. Спустя час, когда пришла проверить его состояние, Рустам крепко спал. Сев в кресло рядом, она с грустью посмотрела на брата. Его боль никуда не уходила. Она так и жила с ним, несмотря на все попытки казаться самостоятельным и независимым. Неиссякаемого источника позитива не было — была только его воля и желание оставаться сильным. Весёлый и беззаботный повеса, отличный спортсмен, хороший друг, чуткий парень — каждый видел в нём того, кого он хотел, чтобы они видели, но никак не человека, имеющего проблемы, справиться с которыми он до сих пор так и не смог.

— Ты самый лучший старший брат-плакса, Рус, — прошептала едва слышно Аня. — Самый лучший, который только мог у меня появиться. И всё, что я делаю сейчас, только ради тебя. Надеюсь, ты простишь мне это.

Философские мысли и порыв нежности прервал стук в дверь. Оставив брата одного, она пошла встречать свою гостью.

— Я заткнула великую обиду куда подальше и отключила раздутое до немыслимых размеров эго, — сразу с порога сообщила Василиса.

Аня улыбнулась, догадавшись, чьи слова она только что процитировала.

— Я… Мне правда плохо без него, — вдруг выдохнула Гущина. Плечи поникли, а по щекам покатились слёзы.

— Ему тоже. — Аня заключила её в объятия. — Но он сам никогда об этом не скажет. Вы оба стоите друг друга, именно поэтому Тим привёз тебя сюда. Проходи. — Она закрыла дверь, жестом предлагая пройти на кухню. — Как ему, кстати, удалось?

— Он сказал, что срочно нужна помощь, дело жизни и смерти и что всё объяснит по дороге. Вместо объяснений заблокировал двери, наорал, а потом мы оказались здесь, — пока Василиса говорила, бегала глазами по уже знакомому интерьеру.

— Рустам спит, — ответила на её немой вопрос Аня, сообразив, кого та хотела увидеть. — Давай попьём чаю?

Наполнив кружки и достав печенье, они сели за стол.

— Не знаю, какую часть из этого всего рассказал бы Рустам, но я расскажу всё,