Но едва она собралась это сделать, как под дверью появилась бледно-голубая полоска света: Джефф включил компьютер и сел за роман.

Она отвернулась, поднялась в спальню и залезла в кровать. Впервые за двадцать лет брака муж после ссоры остался спать на диване, и без него она никак не могла уснуть.

В пять утра Мередит бросила все попытки и спустилась, чтобы извиниться.

Джеффа уже не было дома.

Мередит отправилась на пробежку (и от стресса пробежала целых шесть миль), позвонила обеим дочерям и все равно еще до девяти приехала на работу. Сев за стол, она позвонила в Парк-Вью и пообщалась с директором, который тоже, мягко говоря, был не слишком доволен скоропостижным отъездом ее матери. Он повторил, что в ближайшее время не будет свободных комнат. Возможно, положение изменится (читай: кто-то умрет и горе настигнет очередную семью), но гарантировать они ничего не могут.

Нина, разумеется, не задержится надолго, реальной помощи ждать нечего. Мередит не помнила, оставалась ли сестра за последние пятнадцать лет в «Белых ночах» дольше чем на неделю, десять дней – максимум. Пусть Нина признанный и всемирно известный фотограф, но положиться на нее нельзя. Она слиняла даже со свадьбы Мередит, будучи подружкой невесты, – причем в самый последний момент, когда искать замену уже поздно. Списала все на политическое убийство в Центральной Америке. Или Мексике. Мередит по-прежнему не знала подробностей, но хорошо запомнила, что Нина вместе с ней примеряла платья, а потом вдруг испарилась.

Раздался стук в дверь, и Мередит подняла голову. В кабинет, с бежевой папкой в руках, проскользнула Дэйзи.

– Я принесла отчеты от агрономов.

– Отлично, – сказала Мередит. – Кинь мне на стол.

Дэйзи замерла в нерешительности. Черт. Сейчас начнется, подумала Мередит. Она знала Дэйзи с самого детства, и нерешительность была совсем не в ее характере.

– Мне рассказали, – прикрыв дверь, начала Дэйзи, – что Нина похитила твою маму.

Мередит устало улыбнулась.

– Звучит чересчур драматично. Ничего, я разберусь.

– Не сомневаюсь, милая, но ты уверена, что вообще должна со всем этим разбираться? – Дэйзи положила папку на стол. – Знаешь, я ведь и сама могу управлять питомником, – тихо сказала она. – Твой папа меня многому научил. Только попроси, и я помогу.

Мередит кивнула. Ей никогда не приходила в голову эта мысль, но Дэйзи права. Она действительно лучше кого-либо знает, как все устроено в питомнике, – не считая, разумеется, самой Мередит. В конце концов, она проработала здесь почти тридцать лет.

– Спасибо.

– Но ты не умеешь просить о помощи, правда?

Мередит чуть не закатила глаза. То же самое вечно твердил ей Джефф. Разве это такой уж страшный порок – делать то, что необходимо?

– Сможешь соединить меня с доктором Бернсом, Дэйзи?

– Конечно.

Дэйзи направилась к двери, и через пару секунд Джим был на связи.

– Привет, Джим. Это Мередит.

– Я ждал, что ты позвонишь. Слышал новости из Парк-Вью. – Он помолчал. – Нина?

– Кто же еще. Видимо, слишком часто смотрела «Побег из Шоушенка»[8]. Неизвестно, когда у них появится свободное место, а постоянная сиделка нам не по карману. У тебя нет на примете еще какого-нибудь учреждения?

Он замялся, а затем сказал:

– Я разговаривал с ее врачами в Парк-Вью – с лечащим доктором и физиотерапевтом. И каждую неделю ее навещал.

Мередит напряглась.

– И что же?

– Никто из нас не заметил признаков помрачения рассудка или деменции. Единственный раз, когда ее слегка выбило из колеи, – это месяц назад, во время грозы. Мне сказали, что она испугалась грома и стала говорить всем, что должна подняться на крышу. Но гром напугал и многих других пациентов. – Он глубоко вздохнул. – Твой отец говорил, что Аня каждую зиму впадает в депрессию. Похоже, ее почему-то тревожит холод и снег. А теперь на все это наложилась смерть мужа… В общем, скажу одно: вряд ли у нее Альцгеймер или даже деменция. Я не могу поставить диагноз, если не вижу симптомов.

Мередит почувствовала, как на плечи наваливается что-то тяжелое.

– И что теперь? Как мне присматривать за ней, оберегать ее? Не могу же я заниматься и питомником, и домом, а вдобавок целыми днями сидеть рядом с матерью. Черт возьми, да она же себя порезала!

– Знаю, – мягко сказал Джим. – Я кое-что подыскал для нее. В Уэнатчи есть симпатичное местечко, называется Ривертон. Там у нее будет своя квартира и прилегающий дворик, в котором даже можно что-то выращивать. Она сможет выбрать – готовить еду самой или питаться в общей столовой. В середине июня освобождается двухкомнатная квартира. Я попросил ее для вас забронировать, но нужно как можно скорее внести предоплату. Будешь звонить – попроси к телефону Джуни, она в курсе.

Мередит все записала.

– Спасибо, Джим. Я очень ценю твою помощь.

– Не за что. – Он помолчал. – Сама-то ты как? В прошлый раз выглядела не очень.

– Спасибо за комплимент, док. – Она выдавила смешок. – Чувствую себя уставшей, но другого ожидать трудно.

– Ты слишком много берешь на себя.

– Девиз моей жизни. Еще раз спасибо. – И, прежде чем он успел что-то сказать, Мередит повесила трубку. Она собрала сумку и ушла с работы.

Когда она приехала в «Белые ночи», Нина на кухне разогревала еду на плите.

Увидев Мередит, она улыбнулась.

– Видишь, я слежу за плитой! Пока без пожаров.

– Мне надо поговорить с тобой и матерью. Где она?

Нина указала подбородком в сторону столовой.

– Догадайся.

– В зимнем саду?

– Где же еще.

– Черт возьми, Нина. – Мередит прошла сквозь разгромленную столовую на улицу. Мать сидела на железной скамейке. Одно утешение: одета она была по погоде. – Мам? – окликнула Мередит. – Мне нужно поговорить с тобой. Давай зайдем домой?

Мать выпрямилась, и только тут Мередит осознала, какой обмякшей она была до того, поникшей, ссутулившейся.

Молча, не прикасаясь друг к другу, они прошли в дом. Мередит посадила мать в кресло в гостиной и зажгла камин. Нина присоединилась к ним и развалилась на диване, закинув ноги в чулках на журнальный столик.

– Ну, какие новости, Мер? – спросила она, листая старый номер «Нэшнл Джиографик». – Смотрите-ка, они напечатали мою фотографию. За которую дали Пулитцер. – Она улыбнулась и продемонстрировала им разворот.

– Я поговорила с доктором Бернсом.

Нина отложила журнал.

– Он… согласен, что для мамы не годится дом престарелых.

– Да неужели, – съязвила Нина.

Мередит не отреагировала. Она по-прежнему не сводила глаз с матери.

– Но мы с ним считаем, мам, что тебе тяжело в одиночку тянуть на себе этот дом. Джим подыскал неплохое местечко в Уэнатчи. Многоквартирный комплекс для пожилых. Он говорит, что