Хотя на протяжении веков некоторые дети во всех культурах считались «беспокойными», «невоспитанными», «дикими», «странными», «болтливыми» или «чрезмерно страстными», «мечтательными» или «задумчивыми», мы лишь относительно недавно поняли, что на самом деле существует биологическая основа для подобного поведения. Наука научилась определять некоторые из вовлеченных в процесс биологических субстратов.

СДВ характеризуется тремя основными симптомами: рассеянностью, импульсивностью и беспокойством [9]. Причем речь идет не о заурядной рассеянности, которой мы все подвержены время от времени [10], а, скорее, о неспособности сосредоточиться на чем-либо, уделить внимание чему-то или запомнить что-то, хотя и хочется (а часто очень сильно хочется) это сделать. У приблизительно 30–40 процентов детей с СДВ наблюдается ослабление симптома по мере их взросления [11]. У остальных СДВ может сохраняться в течение всей взрослой жизни, оставляя после себя несбывшиеся мечты, незавершенные проекты и бесчисленное количество пропущенных сроков.

Но что на самом деле имеется в виду, если мы говорим о ком-то, что он рассеянный, импульсивный или беспокойный? Рассел Баркли, ученый, который исследует СДВ еще с 1970-х годов, считает, что основная проблема заключается в неспособности сдерживать себя. То есть люди с СДВ не могут «подавлять немедленные реакции на что-то с целью самоконтроля, беря во внимание время и будущие события» [12]. Вместо того чтобы думать, мол, «я хочу получить отличную оценку по истории, поэтому сегодня мне нужно выполнить это домашнее задание, а завтра его сдать», учащийся с СДВ чувствует: «Это скучно! Не хочу это делать!» – и находит для себя какое-то занятие, гораздо более веселое и интересное. Прокрастинация в действии.

Сдерживание является важной деятельностью мозга. Мозг, неспособный эффективно сдерживать сам себя, держит своего владельца во власти импульсов [13]. Если мы можем сдерживать свои мгновенные реакции, то можем и обдумать проблему, отсрочить удовлетворение на потом (а иначе как закончить школу или колледж?) и держать под контролем сексуальные и агрессивные порывы. Именно способность к подавлению дает нам ощущение свободы в своих решениях – нам не надо реагировать на какой-то раздражитель сразу же; можно немного подождать, подумать, вспомнить, а потом сделать выбор: реагировать ли вообще, а если реагировать, то как. Как говорит Баркли, «ожидание – это не пассивность. Чтобы сдержаться, нужно приложить усилия» [14].

Сдерживание также тесно связано с ощущением времени. Если вы можете помнить, что для вас что-то важно в будущем и происходящее в будущем связано с тем, что вы делаете в настоящем, то в большей степени способны сдерживать свои порывы удовлетворить немедленные желания. Исследования показали, что люди с СДВ воспринимают время не так точно, как люди, у которых нет СДВ [15]. С субъективной точки зрения время для них течет медленнее, чем для других людей; им кажется, что дела идут дольше, чем ожидалось, и они быстро начинают чувствовать разочарование и терять терпение. Не ориентируясь во времени, они сосредоточиваются на том, что находится у них сейчас под рукой, и нисколько не думают о том, что их ждет впереди. Будучи «слепыми по отношению ко времени», они не видят приближающихся событий и вынуждены блуждать от кризиса к кризису [16]. Это сосредоточение на немедленных удовольствиях, а не на долгосрочных преимуществах объясняет то, что у многих людей с СДВ имеются проблемы с достижением образовательных целей, экономией денег или образом жизни, способствующим поддержанию здоровья в долгосрочной перспективе (например, диеты, занятие физическими упражнениями). Если вы не осознаете, что существуете во времени, подготовка себя к полноценной жизни в будущем кажется неактуальной.

Баркли отмечает, что люди с СДВ гиперчувствительны к раздражителям из окружающей среды. У всех бывают трудности с удерживанием внимания; после нескольких секунд занятия какой-то работой мы все начинаем отвлекаться от того, что делаем, устраиваемся поудобнее, думаем о чем-то другом или замечаем какие-то звуки и ощущения. Подсчитано, что наш мозг витает где-то далеко около 15–20 процентов времени, а мы даже не осознаем этого [17]. Фактом является и то, что тенденция отвлекаться усиливается с возрастом [18]. Но люди без СДВ могут легко и безболезненно вернуться к задаче, которую нужно выполнить, тогда как людям с СДВ необходимо больше времени и усилий для этого. Человеку, пораженному СДВ, труднее удерживать внимание, поскольку устойчивое внимание означает устойчивое сдерживание [19].

Недавние результаты исследований мозга подтверждают мнение Баркли. Некоторые части мозга (в лобной коре) у людей с СДВ меньше по размеру или менее активны по сравнению с людьми без этого расстройства, а ведь это именно те структуры, которые отвечают главным образом за удерживание внимания, регулирование импульсов, планирование на будущее и использование самоконтроля [20]. У некоторых детей с СДВ части фронтальной коры развиваются примерно на три года позже, чем у детей без СДВ, поэтому части мозга, наиболее тесно связанные с регулированием внимания и моторной деятельностью, более всего отстают в развитии [21]. Это открытие помогает объяснить тот факт, почему некоторые дети перерастают эти симптомы к концу подросткового возраста.

Также было отмечено, что часто у людей с СДВ циркуляция дофамина в нейронах мозга происходит не слишком активно. А поскольку дофамин – это вещество, которое помогает нам испытывать удовольствие, предполагается, что люди с СДВ должны больше делать и больше рисковать для того, чтобы достичь того ощущения комфорта, которое получают люди без СДВ без особого напряжения. Психиатры Нед Хэллоуэлл и Джон Рэйти описывают это чувство как «зуд» [22], потребность в интенсивном, высоком уровне стимуляции, которая становится биологической необходимостью: человек чувствует, что обязательно должен что-то сделать, иначе его внутреннее состояние будет просто невыносимым. Когда люди с СДВ принимают стимуляторы типа амфетамина или метилфенидата, количество дофамина в мозгу увеличивается и, соответственно, возрастает мозговая активность, достигая уровня, близкого к норме [23].

Большинство исследователей считают, что СДВ – это крайнее отклонение от нормального показателя функционирования человеческого организма в ряду таких показателей, как, например, рост или вес, предопределенных генетически и биологически [24]. Другие считают, что бывает и «СДВ, обусловленный культурной средой» [25]. Мы сталкиваемся с таким большим количеством отвлекающих факторов, таким большим количеством противоречивых требований к нашему вниманию, что СДВ может считаться «официальным мозговым синдромом информационной эры» [26]. Чтобы быть успешным в современном обществе, вы должны быть способным функционировать как человек с СДВ: уметь быстро и постоянно переключать внимание, одновременно вести несколько проектов и работать в ритме «коротких перебежек» [27]. Например, когда вы смотрите любимую телепрограмму, перед вами то и дело мелькают логотипы других каналов, в нижней части экрана бежит строка с новостями, каждые несколько минут появляются напоминания о предстоящих программах, а в довершение ко всему вы