могут предложить – это кушак теней. Ты сделаешь вид, что раздумываешь над этим, затем, словно невзначай, обронишь, что убийца такого высокого ранга обязан получить членство в гильдии, чтобы можно было следить за ее деятельностью и взимать положенную часть с ее гонорара. Особенно акцентируй внимание на ‘ее’.

– Ага. – На лице Хашеса медленно расплывалась восхищенная улыбка. – Это собьет их с толку.

Данила радостно осклабился.

– Точно. Ты внезапно сменишь тему беседы, получив благодаря столь неожиданному ходу преимущество. Представь свою ‘слугу’ – это будешь ты, Эрилин – как женщину, которая победила обладателя кушака теней. Повтори свои требования на членство в гильдии и ранг для нее – и все время говори за Эрилин. Высока вероятность того, что они будут так рады избавиться от тебя, что с радостью примут в свои объятья Эрилин. Образно выражаясь, моя дорогая, – поспешно заверил полуэльфийку Данила.

– Но что с моим назначением? Я вряд ли могу говорить от лица женщины, которую я был послан убить, – заметил Хашес.

Данила вскинул одну бровь.

– “Если хозяева гильдии затронут в разговоре эту тему, напомни им, что ты был освобожден из школы. Сделка есть сделка, как говорят в округе. Ты обставил их, и они, скорее всего, вынуждены будут признать это.

Хашес откинул голову и весело и непринужденно рассмеялся.

– Ты мыслишь как истинный южанин: утонченно и коварно. Похоже, что я недооценил тебя.

– Лорд Танн ведь тоже Арфист? – Мальчишка нахмурил лоб, обдумывая эту мысль. – Неужели дворянин может присоединиться к подобной организации?

– Даже сын паши, – улыбнулась Эрилин. – Со временем.

Хашес задумчиво кивнул.

– Я был бы не против”.

Данила скрестил руки на груди и широко улыбнулся.

– Тогда, наверное, пришло время заключить нашу сделку. Расскажи своему отцу все, что произошло. Расскажи, что я и Эрилин ищем доказательства заговора. Убеди его выслушать нас и сделать свои собственные выводы.

– Это твоя самая высокая цена? – усмехнулся Хашес.

– Ты не дал мне договорить, – произнес маг. – Я хотел также попросить у тебя твое кольцо.

Темные глаза мальчишки яростно вспыхнули.

– Это нелепо! Это кольцо знак принадлежности к королевскому роду. Вот мое предложение: как ты и просишь, я обещаю донести твои слова до своего отца. Ты не сможешь получить кольцо, но я буду вашими глазами и ушами в Тетире. Начиная с этого дня, я буду передавать Арфистам любую информацию, которая будет проникать в стены двора паши.

– Накинь еще пару верблюдов и по рукам, – предложил Данила.

– Согласен.

Юноша заключил сделку с таким торжественным выражением лица, что ни один из Арфистов не смог найти в себе сил, чтобы пояснить, что Данила пошутил.

– Прими мои поздравления, Данила, – прошептала Эрилин, пытаясь не дать смеху выплеснуться наружу. “Мы исполнили наш долг перед Арфистами и ты, наконец, смог раздобыть двух верблюдов.

ПАТРОНАЖ

Дэвид Кук

- Мастер Койя, вы не забыли? Сегодня вечером ужин у дюка Пиньяго. Вы ведь идёте?

Царапанье пера прекращается, когда на лист пергамента, над которым я тружусь, падает тень от моего секретаря. В этой тёмной башенной каморке, предоставленной мне священниками, свет - на вес золота, и теперь мой помощник, выделенный теми же служителями Денеира, умудрился расположить своё необъятное тело прямо напротив единственного окна.

Подняв взгляд, я моргаю - его фигура окаймлена сиянием яркого дневного света. Его присутствие здесь меня раздражает, ведь это нарушение моего одиночества - но не обратить внимания на его вопрос я не могу. Помимо прочего, мой секретарь - хороший священник, поэтому я сдерживаю своё недовольство, откладываю пачку пергамента подальше, и начинаю размышлять.

- Я ещё не решил, Перворожденный Фоксе, - у меня никак не получалось правильно расставить ударения на его благородной семейной фамилии, непривычной для моего уха, но достаточно распространённой в этом городе, и поэтому я звал его Перворожденным, выказывая уважение. - Я слышал, как ты описывал наполнение его праздничного стола, все эти причудливые блюда, которые он подаёт - лучшие в Прокампуре. Но что, если они окажутся не по силам моему простому желудку? Кроме того, я не обучен придворному этикету Запада и могу случайно оскорбить хозяина. В конце концов, я обычный лама.

Фоксе собирает мои бумаги и продолжает настаивать, своим низким, соответствующим его размерам голосом - и я знаю, что он не отступится.

- Обычный лама, как же, - тихо бормочет он, вновь предполагая - из-за моего обветренного, выбритого лица - что я стар и тугоух. - Вы знаменитый историк. В гостях у короля Кормира вы даже записали для него хроники Туйганских войн.

С одной из забитых книгами полок он вытаскивает пачку промокательной бумаги и разрезает на ней бечёвку.

- Это были не хроники, Перворожденный Фоксе, а всего лишь пара неполных заметок о туйганских обычаях - ничто по сравнению с полным справочником войн за авторством Гудмана Риверсона.

Я вспоминаю про то, как бард Риверсон терпеливо помогал мне с этими заметками и с переводом. Учитывая то количество времени, что он мне уделил - это в той же мере его работа, сколь и моя.

- Дюк богат и любит искусство, - напоминает Фоксе, кинув на меня раздражённый взгляд. Он суёт мою рукопись в руки ожидающего писаря. Мальчишка кивает и медленно отходит - очевидно, не желая пропускать ни единого слова нашей беседы. Взмахом руки отсылаю его прочь - мне ясно, что сегодня я больше ничего не напишу.

- Дюку свойственны манеры иноземца.

Мой выпад, худшее из того, что можно сказать человеку, как и я родившемуся на Востоке, остался незамеченным.

- Он более чем неприятен в общении, - поясняю я. - Фоксе, посол из меня никакой. Я скажу что-нибудь глупое, что его разозлит. Должен быть другой способ раздобыть денег на оплату услуг писцов и переплётчиков, или другой более дешёвый способ скопировать книгу. Может быть, волшебник сможет создать дубликат при помощи магии.

Я не смотрю на своего помощника. Может быть, он исчезнет, если на него не обращать внимания; брат Улин, гносеолог, утверждает, что всё так и работает - если мы чего-то не видим, этого не существует.

- Ха! Такая работа ниже достоинства большинства магов. Слишком похоже на торговлю, - фыркает