Если бы всё не усложняла симпатия.

Если бы не набегали злые слёзы глядя, каким предупредительным жестом Драгош открывает сияющей Заре дверцу стоящего у ворот Кайена, подчёркивая тем самым её особое положение перед друзьями. В мире, где всё держится на авторитете, это веский повод задуматься. От меня ему нужен только сын – печальный и неоспоримый факт. Я допускала мысль, что дождавшись преемника дедова наследства, вместо того, чтобы встать на колено* Драгомир оперативно найдёт мне замену, но даже представить не могла, что его выбор может пасть на Зару. Никогда не поверю, в её способность полюбить моё дитя. Конечно, думать сейчас об этом равносильно делёжке шкуры неубитого медведя, у нас может вообще не родится сыновей. Но, он-то будет над этим работать и затягивать не станет, ведь Заре уже шестнадцать, время поджимает. Надеяться на авось рискованно.

Решение как-то раз озарившее мой мозг вдруг обретает вполне конкретные формы. Нужно только дождаться его отъезда и найти в доме хоть немного денег, своих мне пока никто не выделил.

Сгоряча забыв о конспирации, я упираюсь ладонями в стекло. Теперь мне уже и самой не терпится, чтобы он уехал. Но Драгош отчего-то медлит, стоит хмурый под накрапывающим дождём у передней пассажирской дверцы, задумчиво поглаживая левое запястье. Плечи грифельно-серого полупальто стремительно чернеют от влаги, и водитель Кайена активно жестикулирует, поторапливая. На что Золотарёв лишь криво улыбается, запуская пальцы в тёмно-каштановые волосы, а я щурюсь, пытаясь разглядеть предмет его столь пристального внимания. Смуглую кисть обвивает то ли браслет, то ли шнурок: тугой, узкий, с серыми вкраплениями на чёрном фоне, и запоздалое озарение вырывается взволнованным выдохом сквозь стиснутые зубы.

Это моя резинка для волос.

Он точно не человек – дьявол, ниспосланный в наказание за мои грехи. Даже на таком расстоянии его эмоциональное давление сжигает все принципы, пуская прахом прежние представления о том, какой должна быть приязнь. Мне начинает казаться, что я одержима, настолько нелепо млеть от павлина, который только и делает, что вытирает об меня ноги.

Я чувствую, как от смятения немеют кончики пальцев, когда Драгош замедленно поднимает голову, цепким взглядом упираясь в моё окно. Сердце сбивается. По его губам тут же змеится самодовольная ухмылка и рука, опускаясь, на долю секунды замирает у рта. Белоснежные зубы прикусывают, оттягивая, резинку. Отпускают. А мне кожу жалит на ключице, прямо в том месте, что сверлят кофейные глаза.

Нужно срочно найти какие-то контрацептивы, – мрачно резюмирую, сползая по стене. Не будет Драгош тянуть и этого даже не скрывает. То, что за эти пару мгновений он мысленно заставил меня отработать супружеский долг всеми известными ему способами, чётко читалось в наглых глазах.

"И вообще, лучше б ты ехал, куда всю ночь пропадал", – пытаюсь вразумить застывший под зажмуренными веками образ мужа, но он непреклонен, да я и сама не особо настаиваю. Какая-то непонятная, острая неудовлетворённость выкручивает так, что при других обстоятельствах мне бы впору кинуться ему на шею. Но это будет уместно разве что в параллельной реальности.

А жаль.

В попытке усмирить неконтролируемое волнение, с силой сжимаю виски и осторожно выглядываю обратно. За воротами никого. Время действовать.

Брезгливо оценив свой внешний вид, первым делом принимаю душ. Судя по стойкому запаху тины вода, что на меня вылил Золотарёв, набралась ещё при жизни его деда. До сих пор не пойму, за что меня старик так подставил, всё нахваливал за отзывчивость и доброе сердце, а сам в лапы к ироду своему пристроил. Вот и верь потом мужчинам.

***

– Девушка, вы долго будете буклет мусолить? – зычный голос аптекарши, прогремев на всё помещение, так и подстёгивает убраться куда подальше. – Презервативы, какие есть в наличие все на витрине, – добавляет она с ехидным смешком, живо подхваченным образовавшейся за моей спиной очередью. – Или вам сразу тест на беременность?

Вколоченное с детства табу на интимные темы горячей краской заливает лицо. Сдержав желание удрать, поднимаю на неё неуверенный взгляд.

– А вот кроме этих... презервативов, – спрашиваю, стараясь понизить голос и с трудом проталкивая застревающие комом срамные слова. – Кроме них можно воспользоваться чем-то другим?

Понятное дело выжидающе притихшая толпа заходится колючими смешками. Моя дремучесть и в особенности принадлежность к числу населяющего горку "жулья" раздражает здесь каждого, но никогда ещё шквал брезгливой настороженности коренных горожан не бил так остро по самообладанию.

Молодая мамаша, стоящая у стеллажа с детским питанием, почуяв, что консультация может затянуться и, вероятно решив в отместку от души отыграться над малограмотной цыганкой, насмешливо фыркает:

– Воспользуйся ртом, точно не залетишь.

Запоздало сообразив, что может крыться за этим советом, перевожу тяжёлый взгляд на мирно сопящий свёрток в её руках. Лицо девушки судорожно прижавшей к себе ребёнка и, зачем-то, кошелёк предсказуемо белеет. Как ни крути, а цыганского проклятья боится каждый.

– Дай бог твоей Алисе никогда не узнать, что такое расти без родной матери. Поверь, ради такого не только рот замараешь.

– Имя... Но откуда? – только и выдыхает потрясённая мамаша.

Я, подавив порыв закатить глаза, отворачиваюсь к порядком зависшей аптекарше. Пойти на шоу экстрасенсов что ли? Раз никто не подметил, что за непродолжительный телефонный разговор девица раза три повторила имя своего ребёнка.

– Адекватные предложения будут? – пытаюсь сохранить выдержку, но чувствую, что проигрываю, глядя, как пластиковые часы на стене неумолимо отсчитывают секунды. Прежде чем улизнуть из дома пришлось накрутить голубцов на скорую руку, потому, что объяснить мужу, почему в доме нет нормальной еды, едва ли не сложнее чем оправдать свой побег, а он упоминал, что будет к вечеру. Закат не за горами.

– Отпуск таблетированных оральных противозачаточных средств только по рецепту врача, – малопонятный набор слов, скороговоркой отчеканенный мне в ответ, толком ничего не проясняет. – Могу предложить только таблетки для местного применения.

– Давайте их, – киваю, выуживая из сумочки пару мятых купюр, сэкономленных на рынке ещё перед свадьбой. Нанэка всегда требовала строгой отчётности, а я не видела смысла подворовывать, всё-таки за восемнадцать лет ни дня не голодала. Тот раз стал единственным, когда ни мне, ни ей не было никакого дела до сдачи. В собственном доме я денег так и не нашла, все карманы проверила, все шкафчики. Ничего. Видимо карточки и наличные Драгош предпочитает носить с собой.

– Вот, – на стойку передо мной ложится бледно сиреневая коробка. – Использовать по одной таблетке за десять минут до начала каждого полового акта. – Неприязненный взгляд поверх очков буквально кричит о подавляемом раздражении. – Девушка, не задерживайте, вы брать будете или как?

– А поштучно взять можно? Мне таблетки четыре... нет, три достаточно, – удручённо вздыхаю, пересчитывая свои сбережения, которые не покрывают и половины суммы с ценника.