Сергей больно ущипнул ее за бок. Но она не вскрикнула, лишь выгнулась кошкой. Насела на него и заставила подчиняться себе – она умела это делать. А он почему-то вспомнил безумную даму с козьими грудями и золотыми зубами, вспомнил мужика в майке – и ему стало искренне жаль их. И ненормального «дохтура» стало жаль, и субтильных, юнцов с их пассией, и недоверчивую женщину со скалкой, и даже голую старуху с сухой мочалкой. Да, все они были настоящими сумасшедшими, клиническими. Им было хорошо! Они не понимали, что они больны, хотя и страдали по-своему. Но куда деваться ему, здоровому, обложенному со всех сторон! Или немного подождать, мозг ведь не железный, он не долго будет выдерживать нагрузки, он лопнет, взорвется, в нем поселится нечто химерическое, обзываемое синдромами и прочими гадостями…

Ирина вздрогнули и заплакала. Он не ожидал такой реакции, это было слишком. Волна щемящей жалости побежала по позвоночнику, сковала тело. Он целовал ее губы, шею. глаза, ловил ртом каждую слезинку. Он любил ее, как никого и никогда, все остальные были ее тенями, ее отражениями, да, когда он ласкал их и упивался их плотью, он был с ней, даже если и не вспоминал ее имени, глаз и рук, все равно он был с ней. Она для него заменяла всех женщин.

– Так что же делать? – спросил он, зарываясь носом в ее светлые волосы.

– Ты не вырвешься из круга, пока не разберешься с этим проклятым сугробом, понял?! Тебе надо довести дело до конца, Сереженька, до самого кончика, надо размотать клубочек!

– Ты что-о?! – вскрикнул он.

И отпихнул ее от себя. Отпихнул ее так, что она скатилась с дивана, застыла на зеленом паласе – обнаженная, вздрагивающая, прекрасная.

– Ты меня угробить решила?! – прохрипел он, нависая над ней, готовый ударить ее. Нет, не ждал, не ждал Сергей от нее такого, думал, пожалеет, подскажет, как уберечься, укроет. А она…

– Бегай, бегай, – проговорила она, кривя губы. – Трусливая жертва распаляет преследователя. Давай, жми во всю свою заячью прыть!

Он слетел с дивана, схватил ее за волосы и принялся мотать из стороны в сторону, ударяя головой о края подушек, о стул, ножки стола. Но она молчала, не сопротивлялась. Тогда он поднял ее и бросил на диван, бросил лицом вниз. Одним движением вырвал из брюк тяжелый кожаный ремень с массивной пряжкой, размахнулся и со всей силы ударил по спине, потом круглым вздымающимся двумя полушариями ягодицам. И опять! И еще раз! Красные рубцы ложились на нежную белую кожу и вдоль и поперек. Но она молчала, лишь вздрагивала и вжималась лицом в подушку – та на глазах темнела от слез.

– Получай! – орал обезумевший Сергей. – Получай, сука! Я убью тебя! Ты куда меня толкаешь, на что?! Ты была там?! Ты не была там! А меня опять посылаешь! Это ведь ад, это ведь пытка! На! На тебе! Может, это они тебя подговорили?! Отвечай! Убью! Убью и сам к черту повешусь на этом ремне!

Он до того распалился, что не удержался на ногах, упал на нее. Но и на ней не удержался, полетел вниз, на палас. Ухватил ее за ногу, опрокинул на себя, грохнулся. И вымещая злость от своей оплошности, нескладности, впился в нее руками, сдавил, сжал. Она была горяча, так горяча, словно у нее был жар, нет, при жаре так не бывает, ее будто из расплавленного олова вынули. Он навалился на нее. Она стала отбиваться, пнула его ногой в живот, ударила по лицу – да так, что чуть голова не отлетела, потом она вцепилась обеими руками в его шею и принялась душить. Они озверели оба, они рычали, кусались, катались по паласу, сцепившись, перевившись, не понимая уже, где чьи руки и ноги. И кончилась эта лютая схватка тем, что они опять слились, поддались единому ритму, застонали в один голос от нежности и страсти. На этот раз все произошло быстро – слишком много сил было истрачено.

И стоило им только застыть, остановиться, расслабиться, как она прошептала ему в ухо сдавленно и зло:

– Ты должен сделать это! Иначе они тебя убьют!

Сергей молча отвалился от нее, закрыл глаза. Ему было все равно.

– А заодно я тебе дам записочку к настоящему врачу, он посмотрит. Но не надейся, дружок, у тебя все в порядке с мозгами!

(продолжение следует)

В. Ляпоров

Медвежата

Фантастический рассказ.

– Эй, Роберт, что это там?

– Где?

– Да вот же!

Я увидел – в траве притаились два существа, похожие на земных коал. Сначала мне понравились белые пушистые мишки (так я их назвал), но когда заглянул в большие синие глаза, невольно отпрянул. Холодный кинжальный взгляд обжигал. Мне даже показалось, что он мерцал, как ледяные ночные звезды. Уильям взял животных на руки:

– Науке они не известны – не будь я Уильям Фракес. Ты только посмотри на их череп!

Но мне было не до того, меня приковывал жестокий взгляд, затягивал, подобно водовороту. «Да чепуха все!» – сказал я сам себе, и мы с Уильямом быстро пошли к звездолету. Уже стемнело, когда впереди замелькали бортовые огни «Эллорда». По намокшей от росы траве мы добежали до трапа. Дверь открылась – наконец-то дома! Все уже были готовы к старту – ждали только нас. Ну и отлично! Пора покинуть Арранду. Пройдя по коридору, стены которого сверкали в свете фиолетовых ламп, я отнес мишек в кладовку и оставил там. Затем прошел в свою комнату и улегся спать.

В ту ночь мне приснился кошмар. Я бежал по каменному тоннелю, а за мной кто-то бесшумно гнался. Не слышно было даже шороха ног, только чья-то тень скользила по стене, приближаясь с каждой секундой, с каждым ударом моего сердца. Все ближе… ближе… В холодном поту я проснулся и хотел встать, но не смог. Я чувствовал: на меня кто-то смотрит, как удав смотрит на жертву. Неописуемый страх обуял мой разум. Так, не шевелясь, я пролежал под леденящим взглядом всю ночь, до самого утра. Когда зажглись первые лампы, взор ушел. Вскоре я медленно встал и пошел в кладовку. Мишки играли, поглаживая друг друга лапами. Когда я вошел, меня встретил лютый ухмыляющийся взгляд. «Это он преследовал меня ночью», – понял я сразу. С грохотом пробежав через