Штанина у оборотня опять засучена до колена. Рана нисколько не изменилась за время, проведённое им на поляне. И красные пятна остались. Зато лицо выглядело каким-то здоровым и успокоенным, словно он добился того, что ему необходимо. Сидел Кун, прислонившись к тому же маленькому пригорку, вокруг которого ползал недавно. И Лула, бросив покрывала, немедленно устроилась на корточках рядом с ним, с интересом разглядывая растительную добычу оборотня. И сделала это так по-детски, что Кун усмехнулся, а Виктор, кажется, заразился наивным любопытством белобрысенькой и тоже присел поглазеть на травы. Обрадовавшись этому движению, Лула немедленно, хоть и негромко начала объяснять ему, какая травка как называется.

Алиса улыбку приглушила. Она ещё вчера заметила, что Лула быстро сходится с… ой, существами, которые ведут себя так, что она в их обществе чувствует себя комфортно. А с Куном ей точно комфортно, несмотря на недавнюю насторожённость к нему, как к оборотню. А вот что у неё с Виктором, кроме дружеских отношений? Или показалось?

Опережая хозяйку лесного дома, оборотень сказал:

— Вам придётся-таки сделать так, как я говорил ранее. В обед покинете дом и уйдёте отсюда. Мне одному будет легче. Я хоть для них тоже мясо, но не настолько предпочтительное. И то — они появятся только в случае, если им своих не хватит.

Не обращая внимания на его слова, Алиса спросила:

— Кун, мы нашли в чулане чёрную соль. Знаете ли вы, что это такое?

Оборотень недоверчиво взглянул на него и не сразу уточнил:

— Чёрная соль? Вы не смотрели на неё в темноте? Она… светится?

Услышав его вопросы, Виктор и Лула мгновенно подняли головы. Алиса ещё подумала, что в их глазах оборотень впервые настолько взволнован, а потому они не могли не откликнуться на его интонации. Привыкли, что он чаще обеспокоен, чем взволнован, вот и… И тут она сама уставилась на Куна.

— Что ты сказал?!

— Светится ли та чёрная соль во тьме? — терпеливо повторил он.

— Мы не знаем, — ответил Виктор. — Мы разглядывали её при свете… лучины.

И тут они, все четверо, заторопились, когда поняли, что оборотень не зря заволновался из-за упоминания о чёрной соли… Брат с сестрой не стали расспрашивать Куна о подробностях по дороге в лесной дом. Теперь всех занимало получить ответ на главный вопрос Куна. Но и друг друга не забыли: до обеда далеко, так что Алиса велела хозяйственную утварь (или пожитки?): покрывала, жерди, колёса — оставить здесь, благо сидели неподалёку от ручья — и чуть позже можно будет отдельно забрать их. Поэтому Лула захватила «травки» оборотня, а Виктор и Алиса подставили ему плечи для опоры. И заспешили, захромали к дому.

Неизвестно, как брат, но Алиса именно из какого-то суеверия побоялась спрашивать Куна, почему его так взволновала чёрная соль. Сначала надо уточнить, что это за свечение над нею, а уж потом… Алиса уже не сомневалась, что чёрная соль — это оружие против измигунов. Ну а вдруг найденная ими не светится?..

Они втащили Куна на крыльцо, помогли пройти «сени» в холле и сразу повернули к кухне. Оставили оборотня сидеть за столом. Лула пристроилась рядом, и в её глазах тлело беспокойство: она тоже поняла.

Виктор распахнул дверь в чулан. Вместе брат и сестра вошли во тьму, правда — неполную, из-за дневного света на кухне. Брат оглянулся и плотно прикрыл дверь.

— Я взял с собой свечу, — тихо сказал он. — Закрой глаза, чтобы по ним не ударило светом. Всё. Зажёг. Где здесь были ящики с солью?

— Нашла. Иди сюда.

— Гашу огонь.

Невидимые друг для друга, они встали у двух открытых ящиков-ларей с чёрной солью и склонились над ними. Тишина. Только потрескивание, едва слышное для напряжённого уха. Наверное, в доме лесные мыши бегают. Уж точно не крысы… И перед глазами — всё та же кромешная тьма. Алиса сразу догадалась, почему молчит Виктор: не хочет признаваться, что не видит.

— Я не вижу, — прошептала она.

— Ты тоже, — с облегчением откликнулся брат. А потом помешкал и негромко, но смущённо спросил: — И что теперь? Соль не та, о чём подумал Кун?

На этот раз Алиса отозвалась не сразу, поскольку заподозрила кое-что личное неладное. Она помедлила, прикусывая губу и не зная, как бы высказать помягче неприятную для них обоих мысль.

— Вить, боюсь… Боюсь, что это мы не те, а не соль не та.

— Если ты поняла, так говори прямо! — рассердился брат.

Она слышала, как он набрал воздуху, чтобы грубовато сказануть что-то ещё. И вдруг затих. Так, что почудилось — дышать перестал.

— Вить…

— Лиска, это мы не учёные, да? Ну, этой — магии. Умеем только творить огонь. Это ты хотела сказать? А поскольку, как маги, смотреть не можем, то и не видим?

— Вить… Что делать?

— До вечера время есть. Подумаем.

— А что Куну скажем?

— Правду. Что над солью не видим свечения. А почему не видим — не скажем.

— Почему?

— Он же не маг. Подсказать, как смотреть магически, не сумеет. А тут… надежда.

Снова замолчав, Алиса пригорюнилась. А потом, прикинув, вздохнула:

— Глупо.

— Что? Давать надежду? А что предлагаешь ты? У нас ведь дурацкая ситуация: оружие вроде есть — оружия вроде нет. А если и есть, то нет инструкции, как его использовать. Лис… Давай выйдем. Что-то на меня эта темнота нехорошо действует.

Они вышли и с безнадёгой объяснили Куну и Луле, которые с тревогой ждали их, что соль, кажется, не магическая. Не светится.

— И что дальше? — тоненько спросила белобрысенькая.

Алиса нерешительно посмотрела на оборотня.

— Кун, давайте мы вас снова вытащим, только не за пределы двора, а в сам двор? День солнечный. А я слышала, что солнце придаёт энергии, силы. Туда же мы вам отнесём одеяло, чтобы вам удобней было. И — мяса, чтобы заживление шло быстрей.

— Одеяла не надо, — улыбнулся Кун. — Хватит и мяса. И, леди Алиссия, не переживайте из-за чёрной соли. Эту ночь переживём — я сумею завтра довести вас до нужного перекрёстка и показать, куда надо двигаться дальше.

Алиса благодарно кивнула, но сама подумала: «Ты бы сам сумел дойти до своего дома! А то ведь дойдёшь до того перекрёстка, а дальше?..»

Вскоре оборотень был устроен на дворовой траве, снабжён мясом, а Лула вызвалась помыть посуду, до которой никому дела не было до сих пор. Похвалив её за аккуратность