Но, в общем и целом, она пересказала события ночи довольно точно – с того момента, как она села в карету из костей и вплоть до долгого возвращения домой в телеге, где ее изводили толстенькие пернатые бестии.

Когда она закончила, миски давно опустели, а в очаг пора было подбросить новое полено. Серильда подошла к сложенным у стены дровам. Поворошила угли, подбросила дров, а ее отец за все это время не проронил ни слова. Когда огонь начал разгораться, Серильда снова села и наконец повернулась к отцу, который остановившимся взглядом смотрел в огонь.

– Отец! – окликнула его Серильда. – С тобой все в порядке?

Он крепко сжал губы, и она увидела, как ходит его кадык.

– Эрлкинг поверил, что ты можешь творить чудеса. Прясть золото из соломы, – говорил он севшим от волнения голосом. – Одного раза ему будет мало. Он захочет еще.

Серильда опустила глаза. Та же мысль приходила в голову и ей. Конечно, приходила. Но она гнала ее прочь, в темные закоулки, из которых она выползала.

– Не станет же он посылать за мной каждое полнолуние. Уверена, скоро я ему надоем, и он начнет донимать кого-нибудь еще.

– Не будь так легкомысленна, Серильда. Для Темных время значения не имеет. Что, если он снова призовет тебя на Воронью Луну, и будет призывать каждое полнолуние? А что, если… Что, если в следующий раз этот парень не придет к тебе на помощь?

Серильда отвернулась. Она прекрасно понимала, что едва избежала смерти, и ее отец тоже – еще одна маленькая подробность, о которой она не стала упоминать. Сейчас она чувствовала себя в безопасности, однако это всего лишь иллюзия. Завеса отделяет их от мира Темных бо́льшую часть времени, но только не в полнолуние. Не во время равноденствия или солнцестояния. Пройдет четыре коротких недели, и Дикая Охота снова явится сюда, в мир смертных.

Что, если Эрлкинг снова ее призовет?

– Чего я не могу понять, – медленно проговорила она, – так это, зачем ему столько золота. Он ведь может получить все, что пожелает. Уверена, сама королева Агнетта отдаст ему все, чего он ни попросит, лишь бы он оставил ее в покое. Непохоже, чтобы его интересовало богатство, да и в замке я не заметила… особой роскоши. Обстановка, конечно, богатая, но видно, что он не стремится произвести впечатление, а лишь заботится о собственном удобстве… – Она замолчала. Мысли кружились безумным хороводом. – Зачем ему понадобилась деревенская девушка, которая умеет превращать солому в золото?

Задумавшись над вопросами, ответа на которые не было, Серильда взглянула на отца. Тот по-прежнему сидел, уставившись в камин, и, хотя в домике было приятно и тепло, был очень бледным – почти, как призрак.

– Папочка!

Серильда вскочила со стула, опустилась рядом с отцом на колени, схватила его за руки. Он сжал ее руки в ответ, но по-прежнему не смотрел на нее.

– В чем дело? Ты плохо выглядишь.

Отец закрыл глаза и нахмурился. Серильда не могла понять, что с ним происходит.

– Со мной все в порядке, – сказал он, но Серильда знала, что это неправда.

– Ничего не в порядке. Скажи, что не так.

Прерывисто вздохнув, отец открыл глаза и встретился с ней взглядом. С ласковой и встревоженной улыбкой он наклонился к ней и обхватил ее лицо ладонями.

– Я не позволю ему забрать тебя снова, – прошептал он. – Я не позволю ему…

Он стиснул зубы, и Серильда не знала, что рвется из его груди – рыдание или крик.

– Папочка! – со слезами на глазах она стиснула руки отца и увидела на его лице страх. – Я ведь здесь! Вернулась, живой и невредимой…

– Да, на этот раз ты вернулась, – он покачал головой. – Все это время я думал только о том, что ты угодила в ловушку этого чудовища… Второй раз я этого не переживу. Не смогу прожить еще одну ночь, думая, что потерял тебя. И тебя тоже.

На этот раз Серильда точно услышала сдавленные рыдания.

И тебя тоже.

Отец был как никогда близок к тому, чтобы рассказать ей о матери. Мать ушла, когда Серильда была еще младенцем, но ее дух никогда не покидал их. Отец часто грустил, особенно, когда приближалась осень и день рождения Серильды – примерно в это время пропала ее мать. По рассказам отца Серильда знала о том, как он попросил бога помочь ему жениться на любимой девушке и пожелал, чтобы у них родилось здоровое дитя. Серильда, конечно, была совсем малышкой, когда слышала эту историю, но помнила, как глаза отца блестели в свете очага. Вспоминая о ее матери, он словно светился изнутри, но это были краткие мгновения – радость быстро исчезала, стертая болью утраты.

Серильда знала, что отец наверняка приукрашивает эту историю. У ее отца было много чудесных качеств – он был добрым и щедрым; в первую очередь думал о других; был трудолюбивым, терпеливым и всегда выполнял обещанное. Но вот смелым ее отца нельзя было назвать.

Он был не из тех храбрецов, которые бросаются к раненому зверю. И, доведись ему встретить бога, он наверняка упал бы ниц и, рыдая, молил о милосердии, а не ставил бы условия и требовал исполнения своих желаний.

Однако… у Серильды не было другого объяснения тому, откуда у нее такие странные глаза. Она часто задавалась вопросом, не выдумал ли отец все, чтобы утешить ее. Чтобы она думала, будто эти странные золотые ободки в ее глазах вовсе не знак того, что она приносит несчастье, а подтверждение того, что она особенная.

Сама Серильда рассказала бы все по-другому. Ведь для нее «колесо фортуны» было символом невезения, что бы кто ни говорил. И все же, ее до сих пор согревало воспоминание о голосе отца, в котором звучала бесконечная нежность. «Жила в деревне одна девушка, которую я полюбил. И вот, я загадал желание, чтобы мы смогли пожениться. И чтобы у нас был ребенок».

Сжимая его дрожащие пальцы, Серильда собрала всю свою волю и наконец задала вопрос, который так часто вертелся у нее на кончике языка. Она чувствовала, что должна услышать ответ.

– Отец, – прошептала она. – Что случилось с моей матерью?

Он вздрогнул.

– Она же не просто так нас бросила, правда?

Отец посмотрел на Серильду. Лицо его вспыхнуло, и даже борода встопорщилась. Он смотрел на дочь глазами, полными тревоги.

– Скажи… ведь она… ее забрала Охота? – и Серильда крепче стиснула отцовские руки.

Его лицо исказилось, подбородок задрожал, и он отвернулся.

Такого ответа Серильде было достаточно. Она с трудом перевела дух, вспомнив историю, которую утром рассказывала Лейне. «Мою мать забрал Эрлкинг. Ее увлекла за собой Дикая Охота».

– Она была неугомонной, все мечтала о приключениях, – неожиданно заговорил отец, застав Серильду врасплох. Но на нее он не смотрел. Всхлипнув, отнял у нее одну руку и провел по лицу. – В этом она была на тебя похожа – безрассудная, ничего не боялась. Она была похожа на блуждающий огонек, яркий, как звездочка. Куда бы она ни пошла, становилось светлее. Она вечно носилась по городку, бывало, не присядет даже дух перевести. На праздниках она плясала. Так отплясывала… И смеялась без умолку.