Дали — тягучее, измятое, бесформенное. Майкл иногда перелистывает глянцевые страницы. Только выглядит он уже по-другому; очень бледный, судорожно сглатывает слюну. Или это мерещится Диане? Теперь Майкл уже и страницы перестал переворачивать, не следит глазами за строчками…

Разумеется, не исключено, что Будильникофф с сыновьями перестраховались, грозное предупреждение на флаконе сильно преувеличивает масштабы опасности, и все ограничится легким недомоганием.

Лежащий тут же на столике телефон Майкла разражается агрессивной мелодией.

— Да, Тэд…

Дальше следует продолжительный, не слышный Диане монолог Тэда. Майкл содержание его речи тоже, кажется, не воспринимает. В конце концов прерывает собеседника.

— Тэд, давай потом созвонимся… Я очень плохо себя чувствую.

Не слушает ответ, сразу прекращает разговор, потом и вовсе отключает телефон. Тем лучше.

Зажимает рот рукой, приподнимается с кресла.

— Тебя тошнит?

Риторический вопрос остается без ответа, Майкл выбегает из комнаты, дверь ванной хлопает. Возвращается он не скоро, вот пошатнулся возле камина, схватился за угол… Ложится, вернее, почти падает на диван.

— Да что с тобой?

— Больно…

— Желудок болит?

Заботливая жена должна знать, что не так в организме любимого мужа. Диана присаживается на край дивана, заворачивает наверх джемпер Майкла. Светлые джинсы держатся на бедрах, создается впечатление, что тело на диване почти полностью обнажено и совершенно беззащитно.

Майкл нечастый гость в тренажерном зале, ему это и не нужно. От природы идеальное телосложение. Если бы на последней странице обложки было принято публиковать фото автора в стиле ню или по крайней мере полуобнаженным, поклонников у Майкла набралось бы еще больше. Гораздо больше. Не помешает навести на эту креативную идею литагента. Хотя сейчас маркетинговые планы уже не имеют перспектив. Диана вовремя сдерживает усмешку.

— Так где болит? Здесь?

— Нет, ниже.

Плотно прижатая к телу ладонь ощущает что-то вроде пульсации внутри. Кажется, это называется перистальтикой. Минует впадинку пупка, спускается ниже. Диана не разбирается в физиологии и анатомии, однако по ее мнению остатки отравы еще не успели попасть в кишечник. Хотя кто знает… Что там происходит под гладкой, без малейшего изъяна кожей? Уже запустился обратный отсчет? Все как у всех, под красивой оболочкой те же малопривлекательные процессы, та же возможность в один миг превратиться в труп. Скоро эта плоть будет гнить на тихом Эдервильском кладбище, и кладбищенский тис под землей протянет к ней свои гибкие длинные корни…

Майкл, видимо, прополоскал рот и умылся, но толком вытереть лицо забыл или не смог, на щеках и подбородке остался влажный след воды… Диана внезапно замечает, что они уже не наедине с Майклом. На спинке дивана по-турецки сидит Гомункулус и внимательнейшим образом смотрит вниз. А вот он пропадает… Кажется, Диана нащупала самый болезненный участок. Здесь, в средней части живота… Представляется бредовая картина: Гомункулус исчез не просто так. Смышленый шустрый малыш, недавно изгнанный из законного убежища, переместился внутрь своего несостоявшегося папочки. Конечно, у мужчин нет матки, однако Гомункулус точно нашел подходящее местечко, где теперь отплясывает зажигательную джигу.

Майкл кусает побелевшие губы, наверняка еле сдерживается, чтобы не закричать в голос. Сколько еще будет длиться для него эта пытка? Проползает несколько минут…

— Убери руку, — с досадой говорит Майкл. — И так больно, да еще ты давишь.

Ему больно, но уже появились силы на выражение досады, он не в таком жутком состоянии, как только что. И губы не белые, а просто бледные. Выходит, чудо-эликсир потерпел фиаско?

Может, это к лучшему.

Однако облегчение оказалось только временным. Майкл с трудом поворачивается на бок и замирает. Руки обхватили туловище, ноги согнуты в коленях. Поза неродившегося младенца. Очень символично. Майкл походя разбил чужую жизнь, и теперь ее осколки впиваются в его внутренности.

Кажется, он вот-вот потеряет сознание. Диану захлестывает желание все изменить, признаться, исправить то, что натворила. Однако сразу вспоминается, как недавно цеплялась за бортики ванной, чтобы не уйти с концами в горячую воду, почти кипяток. Как Майкл осторожно, кончиками пальцев гладил плечо Кэтрин, осторожно и нежно, будто величайшую драгоценность. Порыв обратить время вспять проходит, пусть все идет, как задумано режиссером или предопределено кем-то еще.

Гомункулус между тем опять с комфортом расположился на спинке дивана, потирает крошечные ладошки, вопросительно смотрит на Диану, ждет одобрения. Диана кивает ему и улыбается. Гомункулус выполнил свою задачу и даже умудрился не испачкаться. Его активное участие больше не требуется. Любопытно: он, в отличие от Фейт, общается с Дианой лишь взглядами и жестами. Видно, не успел освоить речь, просто не было возможности, его ведь так быстро лишили шансов расти и развиваться.

Диана не должна больше молчать, и так мертвенная тишина в номере затянулась.

— Тебе нужна медицинская помощь.

— Ничего не надо. Просто оставь меня в покое, хорошо?!

Неужели Майкл не понимает, насколько все серьезно? Или проглоченный им эликсир не только отравляет, но еще и одурманивает?

— Нет, так нельзя, — отвечает Диана. — Пойду посоветуюсь с миссис Броуди. У нее наверняка должна быть аптечка.

Прежде чем покинуть номер, Диана заглядывает в спальню, открывает чемодан. Во внутреннем кармане — пакетик, в котором несколько упаковок, из тех, что туристам рекомендуют на всякий случай захватить с собой в поездку. Диана сунула лекарства в чемодан по настоятельному (точнее, категорическому) совету Кристины. Майкл сам вряд ли о них вспомнит и вряд ли в состоянии подняться на ноги, да и средство от пищевого отравления едва ли поможет. И все-таки… Вот оно, кажется… Диана вскрывает упаковку, маникюрными ножницами разрезает блистер с таблетками. Через минуту то, что осталось от растерзанной упаковки, исчезает в унитазе.

От Дианы требуется лишь тянуть время и искусно играть свою роль.

— Я скоро вернусь.

Не торопясь, выходит из номера.

Миссис Броуди не приходится долго искать, сама попадается Диане в коридоре, обходит свои обширные владения.

— Миссис Броуди, у Майкла что-то с желудком. После обеда его тошнило, и боль сильная…

Миссис Броуди перебивает:

— После обеда? Диана, дорогая, уж не хотите ли вы сказать?..

— Нет-нет, я совсем не это имела в виду. Все как обычно, было свежее и вкусное. И потом, со мной-то все в порядке. Майклу еще с вечера нездоровилось.

— Мне кажется, он подхватил инфекцию. Сейчас по городу ходит грипп, как раз так и начинается. Особенно опасно для детей. Помните, я рассказывала вам о дочке моих знакомых?

— Ну, Майкл ведь не ребенок, все обойдется.

— Конечно, дорогая. Зря вы ходили на Фестиваль фарфора, там вечно толпа, да еще и приезжих полно. Но теперь уж ничего не поделаешь.

— Я хотела попросить…

Миссис Броуди понимает с полуслова, ее лицо принимает скорбное выражение.

— Мне