Староста вытащил из кармана мобильник. Телефон трясся у него в руках.

И тут мантикора начала трансформироваться!

Прямо на наших глазах шерсть на ней склеивалась, темнела и превращалась в строгий тёмно-бордовый костюм, иглы становились подёрнутыми проседью волосами, а когтистые лапы — человеческими пальцами.

Эта перемена в облике чудовища вызвала сначала удивление, а затем — дружный вздох облегчения. Такое большинство студентов уже видело. Я, кстати, тоже — ещё в тот день, когда ездил во дворец на Посвящение. Какой-то пешеход превратился из подобия ягуара в человека и сел в подошедший автобус. На улице это никого не удивило.

Высшие маги настолько хорошо овладевали органической алхимией своего тела, что могли перестраивать его по собственному желанию. А некоторые — так даже и дополнять, используя чужие ткани или подходящие элементы Вещества, чтобы становиться больше в размерах. Закон сохранения массы никто не отменял. Но на такое решались единицы, ибо потом было непросто вернуться в исходные параметры.

В общем, не прошло и минуты, как на столе уже сидела не мантикора, а ректор Менториума. На его губах играла едва заметная улыбка. Старик явно был доволен произведённым эффектом.

Подняв левую руку, он превратил её на несколько секунд в тонкие змеящиеся щупальца, а затем — в когтистую птичью лапу.

— Доброе утро, класс, — негромко проговорил мэтр, закончив демонстрацию и возвращая конечности привычный, естественный вид. — Надеюсь, не нужно объяснять, чем именно мы с вами займёмся на этом курсе? Помимо целительства, конечно.

Марина тут же подняла руку.

— Да? — кивнул Зарецкий.

— Превращениями? — с надеждой спросила девочка.

— Изучением собственного тела, — улыбнувшись, ответил профессор. — Самым что ни на есть тщательным образом. Вы должны знать, что меняете. Как минимум, чтобы потом вернуть всё, как было.

Взметнулась ещё одна рука. На этот раз слово попросил полный паренёк с заднего ряда.

— Прошу, — сказал ректор, слезая со стола. — Ещё один вопрос, и начнём первое занятие.

— Мэтр, а мы научимся превращаться в птиц? — выпалил пацан. — Или кого-нибудь ещё, кто умеет летать?

— Это одна из самых сложных трансформаций, — ответил Зарецкий, беря пульт от интерактивной доски. — Она требует полной перестройки тела. К тому же, чтобы летать, мало обзавестись крыльями, хвостом, перьями и нужными для этого мышцами. Необходимо ещё научиться всем этим пользоваться. То же самое касается обитателей воды. Хвост, жабры, плавники — всё это нужно не только отрастить, причём с точным знанием того, как это делается. Без умения двигаться, как рыба, вы просто всплывёте кверху брюхом и будете покачиваться на волнах, словно кусок дерьма. Органическая алхимия — это, пожалуй, самый сложный предмет. Его изучают всю жизнь. Так что не рассчитывайте, что через неделю отрастите себе хвост или рога, — ректор улыбнулся. — Ну, а теперь давайте откроем тетради и запишем сегодняшнюю тему.

С этими словами он включил доску, и мы увидели первый слайд презентации.

Ничего особо интересно я из лекции для себя не вынес. Явно курс был многолетним, и практикой на ступени Чёрных воронов даже не пахло. Ещё я так понял, что предмет был тесно связан с зоологией и антропологией. В него входили анатомия, физиология и даже генетика. В общем, чтобы научиться превращать своё тело во что-то другое, требовались долгие годы учёбы. С целительством дело обстояло чуть проще. Для него требовалось после Менториума поступить на медицинский факультет. Ну, или по верхам нахвататься и латать себя, как получится. Но лицензию на врачебную практику ты таким образом не получишь. А если напортачишь с целительством кого-нибудь другого, и человек от твоей «помощи» помрёт, придётся отвечать. По всей строгости — как за убийство.

Вторым уроком была алхимия.

Вчера профессор Брюс только погонял нас по терминам, проверяя, что мы знаем и понимаем. Скорректировал несколько не совсем верно данных формулировок.

Сегодня же он объявил, что начнём мы с истории алхимии.

— Да блин! — шепнул сидевший со мной Михаил. — Скука! Похоже, до боевой магии ещё ой, как далеко…

Видно было, что большинство кадетов разделяет его мнение. Но мне, новичку в этом мире, было интересно.

Преподаватель начал рассказывать о возникновении алхимии — сначала как лженауки, коей её считало большинство, затем — как о науке, и потом — как о том, что изменило мир.

— Когда мы говорим об истоках алхимии, — начал профессор Брюс, включая интерактивную доску, на которой появился первый слайд презентации с видом на величественные пирамиды, — нельзя не начать с Древнего Египта. Именно это царство считается её родиной. Уже тогда учёные пытались превратить другие металлы в золото. Римский император Диоклетиан, опасаясь, что в случае удачи сложившиеся рыночные отношения рухнут, приказал сжигать все египетские папирусы, содержащие записи о подобных опытах. Разумеется, он беспокоился напрасно. В то время желание стать богаче превалировало над знаниями, так что старания египтян были больше попытками воплотить идею, нежели реальными научными изысканиями.

Эстафету приняли древние греки. Основой их учения стало представление о четырех стихиях: огне, воздухе, земле и воде. Именно они считались составляющими всего сущего, производными первоначальной материи. Позже Аристотель добавил пятый элемент — эфир.

К сожалению, древние греки были больше философами, чем химиками. Но именно они заложили основы Внутренней алхимии. Того, без чего магия невозможна.

Идеи эллинов унаследовали арабы. Они и занялись, собственно, химией, очарованные превращениями одних элементов в другие. Первые учёные полагали, что из первобытной материи произошли пять элементов, а уже из них — всё остальное. И это наиважнейший постулат, ибо именно он утверждает, что вещество состоит из элементов.

Когда была открыта ртуть, многие приняли её за первоначальную форму, так как она легко вступает в соединения с другими металлами. Получавшиеся при этом амальгамы резко отличались от первоначальных металлов своими свойствами.

Но вскоре ртуть подвинула сера. Алхимики считали, что эти два элемента, соединяясь, порождают все металлы. Главное — подобрать нужную чистоту реагентов.

Затем к этой двойке присоединился мышьяк, ибо он служил для изготовления сплавов, цветом похожих на золото и серебро.

На Запад алхимия пришла только в одиннадцатом веке. И стала связующим звеном с античной традицией. Из арабских книг новые алхимики черпали мудрость и знания, которые те позаимствовали у греков.

В Средние века разразилась настоящая «алхимическая лихорадка». Старые золотоносные жилы были значительно выработаны, новые открывались редко. Правителям от мала до велика требовался благородный металл для чеканки монет.