Шрифт:
Закладка:
— Без проблем, — согласился я.
— А теперь принимайте презент от Лупатого.
Сека выставил откуда-то из-под ног дерматиновый портфель, заметно округлившийся.
— Тут гонорар за вечер, включая похищенные у вас средства с серьёзной компенсацией. Клёма и Снулый просят передать вам свои извинения. Здесь найдёте, кроме бабла, кое-какие деликатесы от благодарных почитателей вашего таланта.
Я отщёлкнул замочек и посмотрел в нутро портфеля. Виднелись импортные консервы с ветчиной, салями, баночки с красной икрой, кофе растворимый Ша нуар, чай индийский со слоном, фигурные бутылки коньяка Курвуазье, ликёра Куантро, голландского джина Болз и рома Либерти. Деньги, наверное, лежали в глубине.
— Лупатый просил передать, чтобы вы удвоили выдаваемую сумму от его имени, — простецки высказался я.
— Уже удвоено, не сомневайтесь. Выдана вам штука вместо пятихатки. Не смею вас больше задерживать.
Я попрощался с Секой и двинулся с портфелем в руке к другому кабинету со скучающим возле охранником.
— Виталик, пропусти парня, — скомандовала ему из невидимой глубины за шторками Галина.
Шагнул туда и попал в объятия пьяной женщины.
— Мой ты ночной соловей, Карел Готт. У отца есть любимый певец Магомаев, а у меня будешь ты — Токарев, — промычала она, не стесняясь сидящей поблизости подруги.
— А как же Боря? — запереживал я.
— Ну его, к лешему, — отмахнулась Галина, — Надоел. Опять куда-то пропал. Он со мной только ради всяких благ. Всё для него сделала: и в Большой театр пропихнула, и квартиру на Чехова выбила, и целый Мерседес помогла купить. А что в ответ?
— Вдруг и мне от тебя будет нужно кое-какое дело? — сделал я страшные глаза, наверное.
— На тыщу рублей? — принялась куражиться принцесса.
— На мильён долларов, — подхватил её настрой.
— Ну, тогда говори про своё дело.
— Авторитеты хотят, чтобы я снова исполнял здесь свои песни. А я очень устал и хочу поскорей куда-нибудь свалить. Только ты сможешь вывезти меня отсюда. Тебя не рискнут останавливать, — проговорил, добавив по максимуму умоляющих ноток.
— Верно, давай отсюда уедем… Щас вдарим на посошок коньячку французского и пошли, — предложила Галина и погрозила в пустоту кулачком, — А этого противного Борьку знать больше не хотим.
— Мне бы до какой-нибудь гостиницы добраться. Буду вечно вам благодарен, несравненная Галина Леонидовна, если подбросите, — растёкся я словесами.
— Если ещё раз меня по отчеству назовёшь, получишь по жопе, — пригрозила королевишна, — Забыл, что мы с тобой на брудершафт выпили?
— Ладно, больше не буду, чесслово, — прижал свои лапки к груди.
Курвуазюкнулись с ней чутка и выползли на свет божий из ниши, где на эстраде снова надрывался Костик с крайне похабными песенками под унылые мордашки женской части. Мужская сторона разбрелась по кучкам и обсуждала свои темы, либо спала мордами в салатах. На нас внимания никто не желал обращать, насколько мне показалось. У дам оказался примерно такой же, как у меня портфель, только чёрного цвета. Сека и здесь подсуетился.
Глава 10
Воскресенье, 16.03.1975 г.
Время близилось к полуночи. Как только мы втроём выползли из ресторана, ко входу уже подруливала Волга в шашечках. Крепко знают своё дело лупатовские шныри. Галя надумала быть со мной вдвоём на заднем сиденье, поэтому Милу посадили впереди.
— Куда? — обернулся водила с грубыми, будто вырубленными топором, чертами лица.
— Гони к гостинице Советская, — приказала принцесса.
— Мне бы куда подешевле, — промямлил я, совершенно позабыв о лупатовском гонораре.
— Не волнуйся ты так. Подыщем, где тебя нормально пристроить.
Всю дорогу она меня лапала и всячески прижималась, не обращая внимания на присутствие подруги и шофёра. Я стоически выдерживал домогательства пьяной женщины и не отодвигался, отчего она приходила в ещё больший раж. Понемногу стал опасаться, что она развернёт активные действия не дожидаясь окончания поездки. Жаль, что принцесса надёжно застолбила меня за своей особой, как кошка, что помечает свою собственность пахучими железами.
Тачка свернула с пустынного Ленинградского проспекта, но не остановилась у входа в гостиницу, а проехала метров сто дальше и, свернув под арку старинного пятиэтажного здания с лифтом на улице, притормозила у подъезда.
— Уже приехали? — с надеждой поинтересовался.
— Нет, здесь Мила выйдет. А нам в другое место нужно, — ответила принцесса.
— Может быть, мне её проводить? Вдруг в подъезде люди нехорошие ютятся, — предложил я.
— Не стоит, дорогой Миша! Спасибо вам за незабываемый вечер! До свидания! — улыбнулась мне Мила и выпорхнула из салона, забрав с собой приятной тяжести чёрный портфель по настоянию подруги.
— У меня этого добра дома хоть одним местом ешь, — прокомментировала Галина своё решение.
Покружившись далее тёмными ночными улочками и лихо проскочив пустой Кутузовский проспект, мы завернули во двор знаменитого правительственного дома под номером 26.
— Это зачем нам сюда? — состроил я испуганное лицо.
— У меня дома тебе будет лучше. Отдохнёшь на высшем уровне, — захихикала дочка генсека, — И вообще. Не дёргайся ты так. Мужа нет. Умотался в очередную Монголию. Будет там пить это пойло… Как его бишь? Кумыс. И чпокать монголок. А папа, как обычно, из своего Завидова не вылезает. Давай выходи, не бойся.
К машине подскочили несколько быкастых мужиков, каких-то одинаковых по внешности. Увидев принцессу, они тут же взяли под козырёк. Бедный звероликий шоферюга, наверное, обмочил все свои подштаники. Во всяком случае, предпочёл отказаться от оплаты за проезд и поскорее сдристнуть от высокого начальства подальше. Правда, я и сам сильно глупанул от волнения. Вытащился со своей соткой. Водиле пришлось только кисло поулыбаться своей характерной внешностью. Как-то нехорошо получилось!
Мордовороты ко мне не приставали, вопросов не задавали и ногами бить не собирались. Достаточно было посмотреть на кирпично-каменную физию Леонидовны, чтобы придушить подобные позывы. Будто сам Леонид Ильич, слегка помолодевший, величественно шествовал в юбке.
Лифт поднял нас на четвёртый этаж. Обычный интерьер подъезда, обычная дверь. Пока Галина её отворяла ключом, поведала мне вкратце про своё
