Шрифт:
Закладка:
— А мы поедем домой. Да, Кэп? — позволяет взять себя за талию.
— Исчез.
— Как же не дыши в ее сторону? Чтобы я тебя рядом с ней не видел?
Встаю из-за стола, подаю руку.
— Так ты это любишь?
Действительно пытался быть…не столь напористым.
— Раз уж взялся, Кэп. — игриво.
Сабрина точно не пила? Я в этом сомневаюсь. Точно. Я пил.
— Нет и нет. Отметаем два прозвища: любовник и Кэп. При последнем я вспоминаю одиннадцать потных баскетболистов, может голых, сражающихся за первый душ.
Смешно морщит нос.
Даю Джо две крупных купюры, чтобы он закрыл счет за наш стол. Еще не так поздно, но некоторые игроки разъехались. Форвард довольно воркует с Пенни, сидящей у него на коленях, отвлекается на меня на секунду.
— Давай, Зак. Ты выглядишь нежизнеспособным. — тянет девушка.
Это не так. Сабрина слишком беспокоиться. И не то чтобы я не беспокоился за свою машину, когда оказываюсь на пассажирском месте.
— Мой дом заведен в навигатор, сладкая. — пристегиваюсь, что делаю не так часто.
— Прекращай.
* * *
САБРИНА
Поднимаемся ко мне. Когда Зак раздевается, то делает вид, будто не падает в кровать. Улыбаюсь. Ненавижу пьяных людей, но подвыпивший, расслабившийся мужчина на моей кровати — чудо. Он производит милоту.
Совсем скоро забираюсь к нему под тонкое одеяло, всего десять вечера.
— Пока ты не можешь придумать ни одного нормального прозвища, я знаю второе.
— Удиви.
Просто лежим, смотрим друг на друга. Периодически Зак накручивает на палец прядь моих волос.
— Принцесса. И уверен, ты будешь препираться. Вспомнишь из истории ужасную и уродливую принцессу, сумничаешь.
— Ничего подобного. — улыбаюсь в одеяло.
— И как же мне все равно, потому что ты именно что принцесса. Так обычно называют сестер? Дочерей? У Элли есть прозвище, например, козявка. Для дочери придумаем не хуже. — грудная клетка сжимается — Аргументы сильны и неоспоримы. Ты принцесса.
— Аргумент в том, что ты считаешь “именно меня принцессой” самый весомый. — уверенно заявляю парню с сонными глазами.
Веки тут же опускаются. Легко дую на его темные волосы. Они расступаются перед воздухом.
Это смешно, нежно. Так не бывает, разумеется, идеально и не будет, но…впервые в жизни мне признались в любви, впервые сделали все, чтобы компенсировать эмоциональный ущерб.
Еще позволяю себе мысль…одну крошечную, от которой на глаза наворачиваются слезы: мы с Заком в доме Фелтонов Старших с нашей дочерью, которой придумали самое нелепейшее из прозвищ.
* * *
САБРИНА
Пятница, на которую заранее были запланированы слезы, страдания разбитого сердца и немного вхождения в курс дела по материалам менеджера Зои. Без сомнений, все идет подальше, когда просыпаюсь под рукой Зака, прижатой к его плечу. Выбраться…примерно нереально. Только глубже зарываюсь в конструкцию из его большого тела, щекочу волосами. Кто-то наверху фыркает.
Я не знаю сколько времени, сколько сообщений на наших телефонах, но сколько родинок на левом предплечьи Зака, крупных линий вен и касаний моих пальцев предельно ясно.
— Скажи, что я напился до беспамятства. Не хочу думать, какой падонок.
— О да…
Поднимаю голову, едва не ударившись об его подбородок. Ясные зеленые глаза, ни намека похмелье, неприятный запах.
— Еще в машине ты просил, чтобы мы завернули в темный переулок, я тебе отсосала. Затем взял меня прямо в коридоре, в гостиной, на кухне. Творил такое сумасшествие, что я не могу встать. Но уверяю, и мне, и тебе очень понравилось.
Мы оба в голос смеемся.
— Сладкая, а не пойти бы тебе…да, куда и подумала.
Чуть отлипаем друг от друга. Остаюсь полулежа, Зак садится.
— Точно, ты же не можешь встать.
Запрокидываю голову, смеясь. Боже, это самое смешное утро на свете.
— Эй! С принцессами так не поступают!
Меня перекидываю через широкое плечо. Моя попа оказывается наравне с головой Зака.
— О, я не принц, сладкая.
— Отлично, потому что отныне ты дракон! Нет. Мне не нравится.
Парень делает буквально семь шагов, ставит меня на теплую плитку ванной. Однако в ней нет той самой ванной, только душевая кабина.
— Как ты?
Открываю шкафчик-зеркало. Достаю зубную щетку, пасту, дополнительную щетку в упаковке.
— В прошлый раз запаса не было. — принимает ее.
— Она была куплена на следующий. — пожимаю плечами, когда я надеялась, что он придет вновь, и не ошиблась — И так…
— Не понимаю, о чем ты. Алкоголь? Сухость во рту, не больше. Игра?
— Горячо.
— Гиллион дает два дня на восстановление, плюс выходные. Так что на площадку в понедельник.
— Это не ответ. — с пеной во рту.
— Сабрин, это тело, я спортсмен. Могу поднять тебя, было бы неплохо позавтракать, но не открыть долбанную щетку.
Беру упаковку у него из рук и продавливаю картонную сторону по нарисованным штрихам, передаю обратно.
— Окей. Я беспомощен.
— Котенок! — полощу рот, повторяю — Ты будешь котенок, потому что беспомощен!
Искренне радуюсь варианту. Меня на самом деле волнует отсутствие особенного имени для него.
Отворачиваюсь от зеркала, уткнувшись в мужскую грудь.
— Сладкая принцесса, что я тебе такого сделал? — заглядывает в глаза, быстро ставит вопрос по-другому — Ты реально готова назвать меня так перед командой?
Снова смеюсь. Без всяких соглашений раздеваемся и вместе заходим в крошечную душевую кабину. Включаю тропический душ, и секунду нас обдает холодная вода, затем теплее и теплее.
— Теперь мы не кажемся мне маленькими. — забившись в угол, беру с полочки шампунь.
Быстро наношу на свои волосы, а затем заставляю наклониться каменного во всех местах Зака вперед.
— Ты ведь понимаешь, что их необязательно мыть шампунем?
Вода и пена попадают ему в рот, откашливается.
— Знаешь, ты ни разу меня за сегодня не поцеловала.
Возмущаюсь. Мы только и делаем, что смеемся, но мне хочется не этого. Просто по-быстрому, а потом уже постараться…Поэтому приобретаю серьезный вид. Зак смотрит на мою грудь, живот, с которого я смываю гель для душа. В моем теле ни капли атлетического в отличие от его абсолюта.
— Почему ты заставляешь просить?
— Потому что ты консервативная девочка и хочешь на кровати? — предполагает, делая четвертинку шага, что нас разделяет.
— Эта консервативная девочка описала, что хотела, чтобы ты сделал вечера, чемпион. Ой, точно. Котенок.
— Мы такие болтливые.
— Ни то слово.
— Подобрать другое? — улыбается во все зубы, но все равно наклоняется ко мне.
Зак невольно тянет меня за мокрые волосы, его губы пахнут моим персиковым шампунем. Поцелуй — начало, от которого по новой заводится сердце. Его сильные руки сжимают мою грудь, мычу, что вряд ли слышно из-за воды,
