«Сейчас узнаем», — ответил я и прошёл сквозь пол ещё ниже.

Со своим зверинцем я, «Растворенный в Мире» и невидимый для людей, оказался на подземном этаже. Быстро огляделся — как я и думал, здесь темница. А я стою в коридоре, аккурат перед нужной мне камерой, отгруженной от коридора тяжёлой металлической решёткой.

За решёткой я увидел свою сестру — биологическую дочь матушки Арины.

Она выглядела настороженной и скалилась, дёргано озираясь по сторонам. Облачена она была в красивое платье, на голове корона…

А к левой руке наручниками пристёгнуто бренное женское тело, лежащее на кровати. Эдакая спящая красавица. Правда, немытая и в грязных одеждах.

И всё же в этой грязной красавице со спутавшимися каштановыми волосами я сразу же узнал искомую графиню Адалину Ивановну Афанасьеву. Сашка показал мне кучу фоток с ней с разных ракурсов.

Получается, Наталья приковала себя к пленнице? Это же…

— Похоже, ты была права, — моего слуха коснулся мелодичный мужской голос, прозвучавший сразу отовсюду. — За ней в самом деле явились.

Наталья вздрогнула и уставилась прямо перед собой. Я же стоял чуть в стороне и понимал, что меня она точно не видит.

Но вот кое-кто другой, заливший всю округу своей энергией с оттенком Пространства и Времени, явно знает, где я нахожусь.

Отлично! Пять баллов! На этот раз меня не недооценили и даже подготовили сразу две ловушки!

Что ж… так даже будет интереснее.

Чужая энергия, вокруг меня запульсировала, и темница начала вращаться, будто какая-то мрачная карусель.

«Ну наконец-то драка! — радостно воскликнула Фая. — Наконец-то разомнём наши кости!»

Глава 14

Как там говорится? «Ненавижу млять порталы?» По-моему, эта шутка в моей жизни никогда не потеряет своей актуальности.

Ведь только что я был в темнице под особняком королевы Франции, а сейчас стою на солнечной лужайке. Травка невысокая — по щиколотку, вокруг ромашки, лилии, пионы… Гортензии по границе этой круглой лужайки, диаметр которой навскидку метров сто пятьдесят.

А за гортензиями пустота. Лишь ясное синее небо.

Красивое местечко. Хоть на мой взгляд несколько гротескное.

— Как тебе мой дивный сад, граф Белозеров? — услышал я уже знакомый мне мелодичный мужской голос, звучащий сразу со всех сторон. Говорил он по-русски, с едва заметным акцентом.

— В общем и целом — нравится, — честно признался я, оглядываясь по сторонам. С тех пор как меня затащили в это место, я перестал поддерживать умение «Раствориться в мире», чтобы впустую не тратить энергию.

— Не можешь найти меня? — с любопытством поинтересовался голос.

— Да нет, просто оглядываюсь, — лениво ответил я. — А ты вот здесь, — я указал большим пальцем себе за спину, через правое плечо.

Затем обернулся и усмехнулся, уставившись на огромный куст пиона. Цветы на этом кусте были разных цветов и форм.

Прямо перед кустом из пустоты начал медленно проявляться силуэт.

Я тяжело вздохнул и покачал головой.

— Ну что ж ты такой неторопливый-то, Эммануэль? Я уже давно тебя обнаружил, давай не будем тянуть кота за яйца.

Мгновенье спустя силуэт полностью проявился. В пяти метрах от меня стоял высокий, худощавый мужчина. Больше всего ему подходили эпитеты «цветастый» и «острый». Он был облачён в цветастый костюм с острыми лацканами. Носки его туфель тоже были вытянутыми и острыми, как и его залихватские усы и даже брови.

— Ты знаешь, кто я, и думаешь, что имеешь право обращаться ко мне по имени? Без титула? — возмущённо начал он, полностью проявившись.

— А что, нельзя? — склонил я по-птичьи голову набок.

Он задумался, нахмурился, опустил взгляд и принялся грызть длинный острый указательный палец.

— Нет… ну так-то можно… — пробормотал он себе под нос, а затем вскинулся и решительно объявил: — Я разрешу тебе это делать, если ты сдашься мне на милость!

— О нет! — быстро ответил я, полностью развернувшись к собеседнику и выставив перед собой обе руки. — Сдаваться тебе, принц Эммануэль, я не буду. Про тебя ходят очень страшные слухи.

— Врут! — взвизгнул брат предыдущего короля. — Бессовестно врут! В этом вопросе я по женщинам. Эх, сколько же раз я уже говорил, что создавал «Цветочное братство» для свободы, а не для всяких извращений. Чтобы мужчины любили женщин, а женщины — мужчин. Свободно и красиво! И чтобы поближе к природе были! И чтобы поменьше одежды на себя нацепляли, спали голышом, купались и загорали тоже, и… Что ты так на меня так скептически смотришь, Белозеров⁈

— Ты сам на себя кучу одежды нацепил, — кивнул я в его сторону. — Не очень-то твоё тело сейчас свободно.

— Тьфу! Глупый зашоренный цивил! Это, — двумя пальцами он оттянул свой пиджак, — одежда из ильзоитского хлопка — самого нежного, дышащего и лёгкого материала, который только смогло создать человечество! Добываемого в аномалии, принадлежащей… Что опять за рожа, Белозеров? Неинтересно новое узнавать?

— Интересно, — усмехнулся я. — Только про этот хлопок я в курсе. У меня жена постельное бельё из него заказала.

— О-о-о! — одобрительно протянул он. — Твоя жена — человек высокой культуры. Хотел бы я познакомиться с ней поближе… Эй! Не заводись! Ничего плохого в виду не имею! Познакомиться для светских и культурных бесед! Ну? Сдавайся! Оставайся тут в гостях, вышли приглашение супруге. Приедет, все вместе посидим! Здорово будет! Ну?

— Повторюсь ещё раз, Эммануэль, — усмехнулся я. — Русские не сдаются.

Он улыбнулся, а затем немного сменил позу и нахмурился.

Мгновенье… и передо мной уже стоит не пёстрый шут — основатель «Цветочного братства», а Богоподобный Воин с мощной Меткой на Пространство и Время.

— Ценю тех, кто идёт своим путём, не сворачивая с него и не обращая внимания на слова других, — серьёзным тоном, проговорил французский принц. — Однако твоё существование в данный момент угрожает моей Родине. Раз ты не хочешь добровольно сдаться и поделиться всей, имеющейся у тебя информацией, придётся тебя заставить.

— Ну наконец-то! — хмыкнул я, демонстративно размяв шею. — Давай уже смахнемся!

— Вот это настрой! — усмехнулся Эммануэль. — Вот только биться против тебя в одиночку я не собираюсь. Глупо это и не эффективно.

Он повёл рукой, и вокруг нас начали появляться мужчины и женщины в цветастых нарядах. Каждый из них обладал яркой и запоминающейся внешностью. Все смотрели на меня осуждающе