По лесу пробежало лёгкое дуновение ветра, он закружил листья в воздухе, запустил их прямо в лицо, а ещё он принёс с собой какой-то шёпот. Странные созвучия полудетских, полу игрушечных голосов. Я открыла глаза и обернулась. Там за деревьями что-то было, что-то странное, тонувшее в сумраке. Казалось, колыхался сам воздух, то приближаясь, то отдаляясь. Я даже не заметила, как встала и побрела в ту сторону. Мне всё ещё мерещился шёпот, но никак не удавалось разобрать слов, а так хотелось узнать, что там такое. Раздвинув ветки, я увидела круглую полянку, утыканную странными деревянными фигурами с получеловеческими лицами, по пояс тонувшими в высокой траве. И на каждой из них алели красные подтёки, словно кто-то измазал их краской. Что-то дотронулось до моего локтя, и я испуганно вздрогнула. Это был всего лишь Ли.

— Пойдём, — сказал он тихо. — Здесь лучше не задерживаться. И старайся не смотреть на них слишком пристально.

— Кто они? — прошептала я, с трудом отрывая взгляд. Парнишка настойчиво тянул меня обратно, и я последовала за ним.

— Это вестники, — приглушённым голосом сообщил Ли.

— Кто?

— Эти фигуры называют вестниками. Их ставят на местах, где была пролита невинная кровь. Понимаешь, Пустошь всё знает и всё чувствует, и она всегда наказывает за проступки. Кровь будит её, и лес мстит за несчастных жертв. Так что в Пустоши нельзя ничего сделать просто так, нужно думать о последствиях. А вестники, их вырезают странствующие — это странные люди, они, как бы сказать… по мне, так они немного того. Их никто не трогает, и они ни к кому не лезут, живут сами по себе, чувствуют запах крови и идут на её зов. Ставят эти фигуры, словно создают некое кладбище, чтобы мы помнили о трагедиях. Жуткие места. И к тому же… это плохой знак — наткнуться на вестников.

— Почему?

— Считается, если увидишь их, значит, скоро прольётся невинная кровь. Не пугайся только, это не всегда так. Просто суеверия. Но всё же… лучше никому не говори о них.

Я кивнула и ещё раз обернулась. Теперь за ветвями деревьев эти силуэты едва можно было различить, меня слегка передёрнуло, только предзнаменований нам не хватало!

Глава 18

«— Вы же помните, дети, историю о том, как появились охотники?

Класс дружно закивал головами, им не нужно было напоминать об этих давно укоренившихся в сознании событиях.

— Замечательно! Другого ответа я и не ждала. Охотники — благородные, смелые, люди чести. Они оберегают нас с вами от всех опасностей Пустоши. Вероятно, нет мечты более желанной, чем однажды пополнить их ряды, за исключением, быть может, только должности советника.

— Простите! — поднял руку кучерявый мальчишка. — А что если однажды изгнанники смогут прорваться за стены? Охотники и тогда смогут нас защитить?

— Разумеется, Гэб. Но такого никогда не произойдёт. Тех, кого мы с вами называем Тенями, почти не осталось, лишь жалкая кучка, неспособная не то чтобы напасть на Объединения, но даже более-менее обустроить свой быт…»

Воспоминание рассеялось от резкого толчка, и я едва не распласталась на земле. В этой местности нельзя задумываться и на мгновение — корни деревьев торчали во все стороны, они как будто поджидали момента, когда ты погрузишься в свои мысли, чтобы в тот же момент атаковать. Наш переход длился уже четвёртый день, и вскоре мы должны были достичь границ какого-то рейта. Мне было безумно интересно посмотреть на поселение: сколько там людей, как выглядят их жилища, чем они занимаются. В Городе все считают, что Теней почти не осталось, что времена Охоты избавили Объединения от подобной заразы, но Вэнди, знакомая с мировоззрением людей за стеной, с улыбкой намекала, что их гораздо больше, чем все предполагают. В её голосе мне слышались нотки гордости, ей определённо нравилось моё смятение, ведь я всё ещё считалась чужаком. Получалось, что я застряла в неопределённости — ни тому, ни другому миру не принадлежала. Не самое приятное ощущение, надо признаться. Хотя, Ли, кажется, успел ко мне привязаться, впрочем, как и я к нему. Он даже сообщил мне его полное имя, которое быстро вылетело у меня из головы, но для парнишки это считалось актом доверия, и я не призналась ему в том, что забыла. Всё равно все зовут его Ли, так зачем расстраивать хорошего человека?

На протяжении последних дней деревянные фигуры вестников преследовали меня во снах, они так прочно засели в моей голове, что постепенно я стала превращаться в параноика. Мне повсюду мерещилась опасность, зачастую я ждала, что из кустов выскочит огромный зверь и разорвёт нас всех на мелкие кусочки. Но Ли успокоил меня, сообщив, что в этой части леса водится не так много опасных животных, они давно покинули эти территории, так как по правую руку от нас довольно близко тянется Дорога. Но несмотря на все убеждения моего спутника, я видела, что и ему самому с того дня было не по себе. Рождённый в Пустоши, он был более подвержен влиянию суеверий и воспринимал их острее, нежели пытался показать не только мне, но и себе самому.

Лес окутывал сумрак, силы под конец дня совсем уже иссякли, отряд еле передвигал ноги, что уж тут говорить обо мне. Я вымоталась, ослабла, непривычные нагрузки вывели мой организм из строя. А ещё эти дурацкие кошмары: то буря, то Тьма, то деревянные вестники.

Мы с Ли слегка отстали, конечно же по моей вине.

— Они остановились, — услышала я долгожданные слова. — Встаём на ночлег. Скоро уже отдохнёшь.

— Чувствую себя столетней старушкой, — пробурчала я.

— А ты думала, что сразу станешь следопытом, выносливой и быстрой? У тебя была другая жизнь, Лиса, тут уж ничего не попишешь.

— Да уж, не попишешь.

Я стащила свою ношу с плеч и поволокла её по земле за лямку. Но сделав пару шагов, мне вдруг показалось, что за нами кто-то наблюдает. Я резко обернулась, но ничего и никого не обнаружила. Странно, я явственно ощутила на себе чей-то буравящий взгляд. Стоило отвернуться, как позади послышался хруст, и снова появилось это чувство. Но как и в первый раз поймать никого не удалось. У меня