Во всяком случае, обратно шли мы с заметной скоростью, на пределе возможности девушки. Шли на параллельной лыжне, и я весело болтал, «приговаривая» к себе мою милую. Ей надо привыкнуть, что рядом с ней всегда будет ее парень. А это не только приятно, но и временами довольно тягостно.

В итоге Маша, перед тем как расстались, смущенно сказала:

— А с тобой весело, как время пролетело! Запиши мой домашний телефон, позвонишь.

Писать мне не было и не на чем, и откровенно нечем. Но чтобы такая мелочь преграждала мне мою любовь! НИ-ЗА ЧТО!

— Диктуй, я запомню, — предложил я, — у меня знаешь, какая у меня память подростковая мощная. Все запомню!

— Ты еще скажи детская, — фыркнула Мария и без паузы ойкнула. Ведь я, как бы обидевшись, пустил в ход руки и подбросил ее вверх.

Девушка буквально взлетела в воздух и обхватила, что попало под руки. То, что это была моя шея, я никак не виноват.

— Я так не могу вспомнить свой собственный номер, — пожаловалась она в воздух и потребовала: — верни меня уже на ноги! Сама хочу ходить.

Я, не споря, поставил ее на земную поверхность (или на снежную, учитывая, что было окончание зимы).

Мария быстро, но четко продиктовала номер и, видимо беспокоясь за мою скромность, сообщила, что днем в квартире бывает только она, я могу смело звонить.

Ах, милая, мужики бывают смелыми в двух случаях: когда влюбленные и когда пьяные. Я влюбленный и в эти категории подходящий. Так что, Машенька не боись!

Или она надеялась, что я ворвусь к ней домой. Там же была днем всего лишь беззащитная девушка. Ой, что может быть в спальне и не именно в ней. Вот ты сказала! Вот ты подумал!

У здания базы Алексей меня уже ждал и, нервничая, ходил по коридору здания. Увидел, обрадовался, даже ругать не стал. Только сказал, комментируя:

— Долго ходишь. Явно с девушкой на природе был, миловался с ней, забыв обо всем в мире, в том числе и о старом учителе, ждущего тебя с кучей нерешенных проблем и трудных задач.

Я ненадолго замолчал. Врать сильно не хотелось, правда тоже была не очень удобная. С девушкой ведь в самом деле оказался на снежных полях. Голимого секса точно не было, но поцелуя и слов про любовь оказалось изрядно. Да и то из-за зимы. Окажись в окрестностях Ижевска лето, непременно бы пошли дальше. Дело-то молодое, вы же понимаете. И вряд ли Мария бы была категорически против нашего сближения.

Алексею моего молчания оказалось достаточно. Очень уж оно оказалось красноречивым. Проворчал негромко для порядка, благо я был уже один:

— Эх, молодые, все-то вы можете любовь крутить. Где угодно, даже на заснеженном поле. Да, малой и нетерпеливый?

Вопрос был неопределенным и довольно некорректным, и я тоже ответил одной мимикой, без четких слов. Мол, да, извиняюсь, больше сегодня не повторится. Про завтра не скажу, там свой мир и свои обширные задачи

.Алексей Митрофанович мне не совсем поверил, но не стал настаивать. Вздохнул уже без игры, грустно сказав с некоторой укоризной:

— Мы и так уже опаздываем, так что в местную столовую тебя некогда. Я-то солидно, не спеша, поел. Столовая ведомственная, довольно богатая, общепиту до нее, как до Шанхая пешком. А тебе только пирожки остались. Скажи спасибо и за это, мог бы ведь не взять. А спортсмену очень нужна диета, а то быстро споткнешься по дороге жизни.

В принципе, я с ним был согласен. Но что поделаешь, любовь всех подчиненных почему-то всегда держит на голодном пайке. И в ХХ веке, и в XXI. Так что не я первый, не я последний, а все равно, блин, кушать очень хочется. Повздыхав больше для виду, вонзил зубы в ближайший пирожок.

И поехали дальше на городскую базу, снимать с меня обязательную мерку. А то ведь без одежды у нас и холодно, и неприлично!

По дороге прихватил еще несколько пирожков, которые оказались с яйцом и рисом. Было до неприличия вкусно, но очень уж мало! И почему городские пирожки все такие маленькие? Два укуса и все!

Мерки мне работники ножниц и иголки сняли быстро, ведь особых отличий в мальчишеской фигуре не было. Руки и ноги стандартной длины, горбика с одной стороны и пивного живота в другой не обнаружилось. То есть физических отличий не оказалось ни в целом, ни в частности. Быстро сняли размеры и велели приходить через несколько дней — примериваться и получать одежду. Здорово, конечно, а до этого в чем бегать по лыжне, в спортивных трусах или просто «боксерс», то есть в нашей стране по простонародному семейные? Так я получу тьму лайков и плюсиков. Только не надо мне такой гнилой популярности. Очень уж она плохо пахнет в СССР в 1980-е годы. Да и замерзнешь буквально через сто метров.

Представил себя на лыжне в ботинках, в лыжах, с палками и голым, в трусах. Картина феерическая! Меня пробралнервный смех вперемежку с каплем.

— Ха-ха поймал? — покосился на меня Алексей. И посулил, успокаивая: — ничего, мальчик, скоро все устроится, и ты успокоишься.

К вечеру действительно оставалось получить в общежитии койко-место и на этом все нужные формальности окончились. А вот Алексей уезжал. Я даже не сумел поделится своими мыслями, как он категорически сказал:

— Нет, Олег, ты извини, но в Ижевске я не останусь. Грязно, шумно, бензином и красками воняет. Проблемы здоровья, жить здесь не могу. Да и не хочу, если честно. Есть еще другие причины, скрывать не буду, не менее важные для меня. И но этом хватит, речь-то больше идет о тебе.

Посадил меня на выделенную комендантом кровать, проверил полученные документы, деньги и поспешил на рейсовый автобус — ехать домой. Машину Пушин, как это водится, не дал. Не зря же в свое время намекал. Всего-то отделался какой-то важной причиной и поспешил дальше. Русская традиция — к себе возьмем, машина есть пока нужен. А от себя как-нибудь сам доберешься, не жить же тут останешься.

И я уже в одиночку собирался жить в Ижевске дальше. Тоскливо, конечно, но ведь какая перспектива! Какой дальнейший путь! А до тоскливой надежды брошенного всеми мальчика никого не было дела. Сыт, устроен, не бьют. Не плачет,