Взгляд заинтересованности послужил мне красноречивым ответом.

Розенберг проводил меня до самого столика, где усадил в удобное кресло, а сам дошёл до рабочего стола. Он достал из ящика прекрасный образец малахитового Артефакта и активировал полог странного действия. Не только с функцией непроницаемости звука, но и Забвением. Это для тех подслушивающих, кто явился свидетелем начала нашей встречи.

Свершив эти нехитрые манипуляции с Артефактом, Шевалье вернулся и занял место во втором кресле напротив меня.

— М-м, да, господин Феликс, умеете вы заинтересовать собеседника, как говорится — с порога, — философски подметил хозяин кабинета. — Прямо интрига какая-то назревает, — добавил он, разливая в высокие серебряные бокалы лёгкое тонизирующее.

— Ну что вы, — я разыграл сценку смущения. — Вы преувеличиваете мои возможности, друг мой, — я взял свою тяжёлую ёмкость и подождал, пока Розенберг закончит приготовления и подымет свою ёмкость, изыскано украшенную ажурной резьбой по металлу.

Мы стукнулись металлическими сосудами и молча опустошили их. Настало время для разговора и Шевалье одарил меня немым вопросом.

— Что ж, перейдём сразу к делам? — утвердил я начало общения и продублировал его защитный полог своим.

— Не вижу помех, — покладисто согласился мой собеседник.

— Мы можем говорить откровенно, в перспективе обоюдного неразглашения тем нашего общения? — я ещё раз напустил духа таинственности в интонацию, и слегка воздействовал на его разум, чуть увеличив эффект восприятия всего мною сказанного.

— Разумеется!

— Я не зря упомянул о откровенности, между нами, — я продолжил слегка наседать на него. — Ведь в ходе беседы прозвучат некоторые конфиденциальные вопросы, а некоторые из них могут затронуть некие секреты всей Префектории, — я сделал паузу, наблюдая за реакцией Шевалье.

Розенберг откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу. Подняв подбородок, он некоторое время любовался потолочными фресками. Затем хозяин кабинета активировал неприметный Артефакт, расположенный под столешницей с его стороны.

Тяжёлые портьеры на высоких окнах пришли в движение, погрузив кабинет в кромешную темноту. Но ненадолго. Тут и там появились источники света, в виде изящных и старомодных свечей, придавая нашему общению настроение высочайшей степени приватности.

Все эти манипуляции меня несказанно порадовали, так как означают только одно — это его согласие на выдвинутые мной условия.

— Хорошо, господин Феликс, я готов, — Шевалье вновь сфокусировал внимание на мне.

— Скажите, в Префектории существуют проблемы уплат податей, или положенной платы? — я перешёл сразу к делу.

— Поясните мой друг, — попросил Розенберг разливая нам ещё по порции тонизирующего.

— Тот минимум в денежном эквиваленте, назначенный за пользование ресурсами и богатствами этих земель, Северной Префектории, Верхне-Ляпинской, — пояснил я, и решил не останавливаться. — С землевладельцев, хозяев старательских артелей. Тех же промысловиков, охотящихся на обширных лесных территориях… С крестьянских подворий, разводящих скот. Ну, и с тружеников полей, собирающих ежегодные урожаи с посадок и посевов. Как пример, — я остановился.

Шевалье снова задумался, но взгляд не отвёл. Наоборот, в его выражении я прочёл высокую заинтересованность затронутой темой.

Он не спеша отодвинул серебряную ёмкость, и её место занял стеклянный графин тонкой работы с рубиновым содержимым. Места бокалов заняли крохотные рюмки, незамедлительно заполненные ароматным крепчайшим.

Мы их подняли и чокнулись. Пригубили терпкого напитка и опять уделили некоторое время сеансу взаимного гипноза. Точнее, мы поддались изучению друг друга с точки зрения доверия. И мне показалось, что все паузы и приготовления завершились в мою пользу… Э-ээ… В пользу откровения.

— Решайтесь, — рявкнул я. — Или мы говорим с вами, и я делаю сногсшибательное предложение, или мы сейчас же расстанемся! — я прибегнул к грубости, для обеспечения полного доминирования в нашей беседе. — И не факт, что мы с вами останемся друзьями…

Да, рассусоливать нет смысла. И всё сейчас решится. А-то ишь, ходим тут вокруг да около, с проявлением нерешительности. Мой наезд — это контрольный выстрел!

Шевалье Розенберг резко вздрогнул и отпрянул назад от такого откровенного наезда. Хозяин кабинета вдавился спиной в спинку кресла и выпучил на меня глаза. Однако, нужно отдать должное стойкости характера этого вельможи.

Он быстро взял себя в руки, моментально успокоился и придвинулся ко мне.

— Э-эх, — Розенберг тяжко вздохнул и подпёр кулаком щёку. — Если бы ты знал, Феликс Игоревич, как давно в этих стенах не звучали правильные слова, — он с сожалением осмотрелся. — Нам давно не хватает твёрдости духа в переговорах любого толка. Я кланяюсь вам, господин Феликс, за возвращение духа свободы и правдивости суждений. Итак, давайте попробуем начать заново наше общение?

Прозвучали неожиданные слова и предложения, заставившие меня по-иному взглянуть на своего собеседника. А он не так прост, как показалось при первой встрече. Да и при второй…

— Ну, что я могу на это ответить? Давайте, Шевалье, — я придвинулся к столику. — Кто начнёт?

— Пожалуй я, раз вы уже задали свои вопросы, — произнёс он задумчиво. — Итак, слушайте.

Он перестал поддерживать свою голову кулаком и выпрямился, приняв позу подобающую аристократу и вельможе.

— Я буду краток в своём изложении, — он продолжил. — У Северной Префектории, с Центром в Верхнем Ляпине, конечно же есть проблемы с казной. Да-да, но мы худо-бедно закрываем прорехи и своевременно выплачиваем положенные деньги в Центральное Казначейство Префекторий Захребетья, — он прервался для наполнения наших рюмок. — Так вот, крестьяне… Или те землевладельцы, что уделяют этому виду хозяйственной деятельности больше внимания, иногда страдают от потерь урожая. Залазят в долги, и затягивают выплаты, — Розенберг осушил свою рюмку буквально глотком. — Скотоводческие хозяйства страдают реже, по большей части из-за неурожая кормовых. Это тоже ставит дворян, их хозяев, в определённый финансовый тупик. У промысловиков всё более-менее равномерно. Однако и зверь не всегда даётся. Например в это время. Активность Великого Магического Разлома заставила промысловую живность мигрировать на безопасные расстояния. Так что… — он развёл руками. — С пушниной сейчас туговато, и есть проблемы выплат в казну Верхнего Ляпина. Э-эх, — он снова вздохнул.

— А как же крупные землевладельцы? У них же все виды деятельности развиты, ну-у… в той или иной степени. Те же старательские артели по добычи Артефактов? — я воспользовался паузой и задал наводящие вопросы, не желая обходить эти важные направления в теме нашей откровенной беседы.

— А подушные подати за крепостных?.. — собеседник словно не услышал меня и продолжил, находясь на своей волне проблем. — Крупные землевладельцы, как и мелкие, обязаны платить и за своих людей. А вольники, кои заняли пустующие северные земли, потерявшие своих хозяев в разных войнах, да и в битвах с нечистью, выходящей из-за грани и Великого Магического Разлома? Горожане?.. Хозяева лавок со своими наёмными работниками?.. — он замолчал и хлопнул очередную рюмашку.