Настроение заметно испортилось, потому что я не хотела, чтобы Даша пострадала, а что на уме у этого чокнутого даже представить страшно! Успокаивало немного то, что из темниц преисподнеи невозможно сбежать, хотя…

Но это всё потом. Сейчас главное увидеть Максима и поговорить с ним начистоту. Я готова за ним идти куда угодно, но готов ли он меня с собой взять?!

Глава 34. Даяна

В спальне меня ожидала мама и просто нереально сексуальное красное платье.

Я восхищенно прижала вещь к себе и повернулась к стене, где когда-то было зеркало. На душе резко стало грустно и страшно. Рыжие, отросшие до лопаток волосы, не меняли того, что я похожа на Миру. Папа прав, ее образ всегда будет преследовать меня, стоять между нами, причиняя боль и вызывая кучу сомнений.

– Ну что? Не нравится? Приказать принести зеркало?

– Нет, не надо. Платье потрясающее, но я лучше останусь в своей одежде.

– Как хочешь. Идём? А то скоро волк окончательно восстановится и начнет рыскать по дворцу в поисках своей самки.

– Я не знаю… не уверена… – замешкалась, присаживаясь на кровать.

– В смысле не уверена? – сокрушилась Дорэя и недовольно сложила руки на груди. – А спрашивается чего ради, я улаживала проблемы оборотня в мире людей? Там, знаешь ли, его портреты на каждом столбе были навешаны.

– Как это? Почему?

– Потому что этот твой Максим просто ходячее недоразумение. Это ж надо столько врагов себе нажить! Не каждый демон может похвастаться такой репутацией! Но я всё уладила. Преступники пойманы, виновные наказаны и недовольные успокоены. Волк может без страха возвращаться домой и не таскать больше мою дочь по темным подвалам и заброшенным лабораториям.

– Мамочка! Ты у меня самая лучшая! Честно-пречестно! Спасибо, – искренне поблагодарила женщину, и пусть даже если я не вернусь с Максимом в мир людей, всё равно была счастлива, что ему там ничего не будет угрожать, ну, во всяком случае, со стороны большинства живущих там.

– Так ты идёшь, или я с превеликим удовольствием прикажу проводникам вышвырнуть нерадивого зятя как можно скорее из нашего мира?

– Иду!

– Ну, вот и славненько.

Мама взяла меня за руку и повела по коридору в сторону западного крыла. Там обычно располагаются делегации и гости из соседних миров, там же находится и гарем с множеством наложниц. Испытывала лёгкую ревность от того, что возможно за Максимом сейчас ухаживала одна из экзотических красоток отцовской коллекции и была уверена, что если увижу хоть одну гадину рядом с моим оборотнем – оторву той руки, а возможно и голову. Хватит с меня и одной соперницы…

В этой части дворца дышалось значительно легче. Не знала, с чем это связано, но определённо мое состояние улучшилось. Здесь имелось намного больше открытого пространства и окон, через которые поступал пусть и тяжёлый, но всё-таки воздух. Запах гари, серы и земли не такой насыщенный, и моя тошнота отступила. Кожа перестала покрываться испариной и не так горела. Внутренним чутьем понимала, что моему малышу тоже здесь намного комфортнее, а значит волчонку больше по душе атмосфера людского мира, нежели демоническая.

– Он там, – затормозила и указала пальцем в самую дальнюю дверь, – Даяна, только прошу без глупостей. Не вынуждай твоего отца изменить решение.

Не особо вслушивалась в слова матери, потому что пульс гулом долбил по ушам. Я чувствовала его – своего волка. Так явно и отчетливо, что хотелось прыгать от счастья. Не рассчитывала, что когда-нибудь смогу вдохнуть этот аромат снова, но понимала, что все эти месяцы не жила, а лишь существовала подобно приведению.

Глава 35. Максим

Ее запах заполнил ноздри за пару секунд до того, как девушка вошла в комнату. Взгляд тут же взметался по ее лицу, телу, волосам, наслаждаясь зрелищем. Я так соскучился…

Даяна замерла в дверях и тоже молча смотрела на меня. В ее глазах поблёскивает слезы, и мне хотелось слизать их, почувствовать во рту эту соленую сладость.

Красивая… Ярко-рыжие волосы, кожаный, просто нереально сексуальный костюм, загорелая с красноватым оттенком кожа и сводящие с ума рожки…

Запах моей истинной немного изменился, стал более насыщенным и приобрел хвойные нотки, но я уже прекрасно знал, с чем это связано и был безумно счастлив. Жаль пока продолжал валяться на постели, как желе на тарелке, не имея возможности сделать с демоницей всё, чего невероятно сильно хотелось, но даже просто смотреть на нее – уже чистый кайф.

– Максим… – через долгие минуты молчания робко произнесла девушка и смущённо отвела взгляд, убирая рыжую прядь волос за ухо. – Как ты?

– Как в аду, – ответил честно и попытался пошевелиться, но попытка не увенчалась успехом.

Ребра еще не срослись, да и внутренние органы не до конца восстановились, но я так хотел хотя бы прикоснуться к ней.

– Что ты делаешь?! Тебе нельзя вставать! Иначе кости срастутся неправильно, будешь скрюченный как рогалик! – подлетела ко мне и заставила мое тело принять правильно положение.

– Такого ты меня тоже будешь любить? – пошутил, но посмотрел в глаза, ожидая ответа, потому что на самом деле мой вопрос означал куда большее, и уверен, Даяна это понимала.

– Ты знаешь ответ на этот вопрос, Максим. Я твоя и ничего не изменилось за прошедшее время. Это был осознанный выбор, сделанный в первую очередь сердцем, а не под давлением обстоятельств, что нельзя сказать о тебе.

Девушка отошла от меня и отвернулась. Ей больно и эта боль была куда значимее и ощутимее, чем моя физическая. Я в прошлом наговорил много и не только в лесу. С первой нашей встречи нёс херню и всячески убеждал Даяну в том, что она не достойна меня.

Идиот…

– Да, тогда я сделал это под давлением обстоятельств, но сейчас всё изменилось. Мне было трудно понять и принять любовь к тебе, но поверь, я сделал это. И дело тут не в волчьих инстинктах, а во мне лично. Не волк, а я в первую очередь выбрал тебя, полюбил всем сердцем и наш малыш прямое тому доказательство.

– Что если ты ошибаешься? Обманываешь сам себя, хватаясь за иллюзию, за желание вернуть прошлое, вернуть Миру?

– Мира была моей истинной, но не я ее выбирал. Нас связали инстинкты, против которых у волков нет сил бороться, но Мира умерла. Я не стану врать, говоря, что полностью забыл ее и перестал чувствовать боль утраты, но это