Госпожа Раша рассмеялась:

– Это звучит грубо, но да. Точно. Так почему, ты думаешь, Рукмини бросила тебя ради Кришны?

Шишупал как-то не был склонен делиться секретами с госпожой Рашей, но она спросила таким тоном, что он подчинился:

– Я едва знал ее. Полагаю, что он лучше лазил по окнам, чем я. А как насчет вас?

На этот раз сверкнул зеленый глаз. Госпожа Раша выпрямилась. На мгновение Шишупал увидел печаль, горевшую в ее разноцветных радужках.

– Вернемся к вопросу, с которого все началось. Почему воин оставил Имперскую армию, чтобы стать Багряным Плащом?

Шишупал вздохнул.

– Якша.

– А что Якша?

– Я не знаю, кто он, моя госпожа, но то, что он сделал с младенцами в Говердхуне… – Шишупал съежился от воспоминаний. – Это были не лучшие времена. И поверьте мне, я и раньше попадал в клетку со скунсом. – Он устало улыбнулся. – Я… Война стала иной, и я не хотел в ней больше участвовать. Не хотел пачкать руки в этих… – Шишупал погрузился в молчание.

Госпожа Раша кивнула:

– В этих военных преступлениях?

– Они станут ими, только если Матхура победит. Если победит Магадх, они станут победами.

– Хм… – Госпожа Раша задумалась, как ученый-намин, завершающий важный эксперимент. – Желая уйти от славы и почестей, ты стал очень интересным человеком, Шишупал. И все же ты отправляешься на сваямвар, чтобы добиться руки панчалской царевны. Это подвиг, который сделает тебя предметом зависти любого правителя, знатного человека, царевича, царя и военачальника.

– Поверьте мне, госпожа Раша, я делаю это не по собственному желанию. Как бы я ни пытался убежать от неприятностей, кажется, что они всегда настигают меня. Должно быть, я зажег свечу не тому Богу. Наверное, надо было остановиться на популярной в наши дни Унни Этрал, – сухо добавил он.

Они все еще разговаривали к тому времени, как карета прибыла в Заросли. Повсюду мелькали плащи императорской стражи, но, казалось, это никого не волновало. Шишупал высунулся из окна кареты и оглянулся на город. С такого расстояния арена Вирангават напоминала какое-то первобытное существо, поднимающееся в небо на распростертых крыльях, дабы бросить вызов луне, горящей в небесах.

За городскими стенами стали слышны свист стрел, звон мечей, крики людей, громкие, но неразборчивые. В каждом великом городе Арьяврата имелся такой район, как Заросли. Обычно он располагался на окраине, будучи самой старой частью города и называясь как-то вроде Руин, Теней, Воронов. В Раджгрихе таким местом были Заросли – район откровенного беззакония. Это было место, где сейчас, рядом с борделями, контрабандистами и ворами, стояли лагерем армии союзников Джарасандха. Это было темное подбрюшье Раджгриха.

Шишупал высунул голову из кареты. Тысячи дымов от костров окрашивали воздух в бледно-дымный оттенок. Впереди на лиги растянулись ряды слонов и двигались с черепашьей скоростью огромные осадные машины, значительно затрудняющие продвижение обоза. За то время, пока они ждали, они увидели светловолосых гигантов из племени каунти, которые обычно часто ввязывались в драки с худыми, вооруженными кинжалами мужчинами из опасных городов Калинги. Он мог слышать болтовню на полудюжине языков. Они видели самых разных солдат: с топорами и мечами, в неплотно застегнутых доспехах и кольчугах. Они видели шлюх, беззастенчиво снующих от одной палатки к другой, уродливых служанок, занятых мытьем посуды, и оруженосцев, приносящих стрелы для лучников. Он, конечно, не оставит камня на камне, подумал Шишупал, наблюдая, сколько людей призвал к оружию Джарасандх. Император явно намеревался сделать следующую битву с Матхурой последней.

Наконец они прибыли в армейские лагеря. Палатки освещали огоньки, похожие на диковинные украшения. Обширное поле представляло собой великолепное зрелище, со всеми этими радужными знаменами вассалов, украшенными гербами их повелителей. Даже в темноте Шишупал мог различить ягуара Хехайи и стервятника Анупы.

Но, даже пройдя мимо нескольких палаток, они не увидели ни малейшего признака валки или Дантавакры. Мимо, хихикая и придерживая свой темный плащ, промчалась растрепанная женщина, за нею, спотыкаясь, следовал пьяный мужчина.

Шишупал проследил за ними взглядом и заметил вдалеке ручей, у которого расположился молодой лучник, натягивающий тетиву лука: его обнаженная грудь блестела от пота.

– Госпожа Раша, видите этого мальчишку? Он – победитель Соревнований. Если этот валка здесь, то, конечно, Дантавакра должен быть где-то рядом. – И, распахнув двери кареты, Шишупал поспешно выпрыгнул наружу.

Прояви он хоть каплю сдержанности, он бы услышал, как госпожа Раша предупреждает его, что приближаться к мальчишке весьма опасно.

Кришна

I

Звезды кротко висели на грозовом небе, но света, ими отбрасываемого, было достаточно, чтобы осветить три фигуры в капюшонах, спешившие по улицам города-призрака, расположенного в нескольких лигах от Матхуры. Стены его потемнели и закоптились, а с деревьев свисали тела. Храмы, школы и торговые дома были сожжены. Якша не верил в хитрость.

Не заметить знак медведя, выжженный на перемычке над крошечной дверью в одном из самых грязных переулков, было легко. Когда-то, в более счастливые времена, по этому переулку текли нечистоты, и отвратительная вонь свинарников смешивалась с кислой вонью вина. Но даже сейчас здесь воняло немытыми шлюхами. По какой бы причине Якша ни проигнорировал в своем неистовом разрушении города эту дверь, но Матхура была ему за это благодарна.

Одна из закутанных в плащ фигур отстучала на дереве сложный сигнал. Открылся железный люк, и из дома на гостей подозрительно уставился чей-то глаз.

– Крыса поймала сову в ловушку, – произнес Кришна.

– И все же крыса остается блаженно неразумной, – произнес голос с другой стороны двери.

– Ибо крыса не сожрала мозг совы, – возразил посетитель.

Наступила пауза, нарушаемая только звяканьем меча, который нетерпеливо теребила одна из теней.

– Эй! – позвала она хозяина дома, но ответа не последовало.

– Это я ошибся, Буря, – откликнулся глава. – Ибо крыса не сожрала разум совы, – поправился он.

Дверь распахнулась, и истошно завопивший Сантьяки выхватил меч, а Буря оттолкнула Кришну себе за спину. Из темноты за дверью появился огромный, стоящий на двух ногах медведь, закутанный в длинный плащ. Молния выбрала именно этот момент для того, чтобы сверкнуть в вышине, и в ее неверном свете проявилось ужасающее волосатое лицо. Брови нависали подобно усам моржа, глаза были едва видны, а из лохматой, красновато-коричневой гривы торчали уши с кисточками.

Буря выхватила кинжалы.

– Сладкое дыхание Ямы! Что это?

Человек-медведь покачал головой и испустил вздох, который смутил бы быка во время течки:

– Как