В ЦРУ распространился слух: тот, кто сможет раздобыть документ, будет безоговорочно признан Даллесом асом разведки. ЦРУ было намерено любой ценой получить секретную речь.

Сначала аналитики определили, каким коммунистическим руководителям и в каких странах могла быть предоставлена копия — иными словами, где ее искать. Затем агенты рассредоточились по всему коммунистическому миру, чтобы найти ее.

Один высокопоставленный сотрудник ЦРУ появился в Белграде с невероятным планом — он напрямую обратился к югославскому правительству с просьбой продать ему копию. Тито и Сталин, в конце концов, разошлись в 1948 году. С разрешения посла Джеймса У. Риддлбергера сотрудник ЦРУ встретился с неким высокопоставленным югославским чиновником.

Почти два часа он доказывал свою правоту, перечисляя причины, по которым Вашингтон заслуживает получения копии сверхсекретного документа. Должно быть, аргументы оказались убедительны, поскольку в какой-то момент югослав, казалось, был готов отдать копию. Но потом он передумал и отступил.

ЦРУ в конце концов заполучило текст — и это произошло не в Москве. Деньги перешли из рук в руки. При этом человек, заключивший сделку, утверждал, что деньги ему нужны не для себя, а для принятия мер по защите других, вовлеченных в передачу материалов. По крайней мере, так он сказал представителю ЦРУ.

Когда текст речи оказался в руках Даллеса, пришлось столкнуться с новой проблемой. Даллес не хотел публиковать текст из 26 тысяч слов, пока не будет уверен, что он подлинный. В течение нескольких недель в мае 1956 года ЦРУ держало текст в руках, но никого об этом не оповещало.

Аналитики ЦРУ тщательно проработали текст, изучая каждое слово, каждую фразу в попытке установить их подлинность. В конце концов эксперты пришли к выводу, что документ содержал информацию, которой мог владеть только Хрущев. Вместе с другими подсказками, скрытыми в тексте, это убедило аналитиков в подлинности документа.

Даллес дал свое согласие, и 5 июня Госдепартамент опубликовал текст.

И все-таки ЦРУ точно не знало, какой документ оно получило: был ли это доклад, подготовленный Хрущевым для выступления на съезде, или дословная речь, которую он действительно произнес, или, возможно, слегка измененная версия для распространения среди дружественных стран. Текст в том виде, в каком он был передан, никогда не публиковался в СССР. Вместе с тем Москва категорически не отрицала его подлинность.

1960 год. Самолет U-2

Самолет-разведчик U-2 проектировался под руководством Ричарда Биссела, Тревора Гарднера из ВВС США и Кларенса (Келли) Джонсона из фирмы «Локхид» после того, как первоначальный проект его был отклонен Пентагоном 7 июня 1954 года. Наконец в декабре того же года министерство обороны США одобрило проект сверхсекретного самолета, предназначенного для сбора шпионских данных.

Первая модель U-2 поднялась в воздух к августу 1955 года. В течение четырех лет, начиная с 1956 года, самолет-разведчик летал над территорией СССР и доставлял бесценные данные о военных аэродромах, новых моделях самолетов, ракетных испытаниях и подготовке ракетных войск, местах хранения специального оружия, производстве подводных лодок, атомном производстве. Он летел так высоко (более 20 000 метров), что русские сначала не имели технической возможности его сбить.

Конференция на высшем уровне с участием Эйзенхауэра, Макмиллана, де Голля и Хрущева должна была состояться 16 мая 1960 года. Когда уже приближалась дата совещания, технические специалисты ЦРУ, отвечавшие за программу полетов самолета U-2, решили провести еще один тайный полет до начала конференции. Они опасались, что Парижское совещание может привести к ослаблению напряженности, в результате чего разведывательные планы окажутся расстроенными.

У разведчиков было такое мнение, что успешный исход конференции и последующая намечаемая поездка Эйзенхауэра в Москву сделают невозможным полеты самолетов U-2.

Каждая серия полетов U-2 утверждалась Эйзенхауэром. Однако в пределах серии полетов, намечаемых на данный отрезок времени, допускалось гибкое варьирование количества вылетов для выполнения конкретных задач.

Приближалась дата созыва совещания на высшем уровне, но Эйзенхауэр не приостановил программу полетов.

1 мая 1960 года самолет U-2, пилотируемый Френсисом Пауэрсом, был сбит под Свердловском русской ракетой. О том, что самолет сбит, советский премьер заявил 5 мая. Это вызвало длительное замешательство в высших правительственных кругах США.

Первоначально Вашингтон выдвинул версию, будто это был самолет метеорологической службы, действовавший по заданию управления по аэронавтике и исследованию космического пространства. Утверждали, что этот самолет вылетел с турецкого аэродрома и что пилот на границе сбился с курса из-за неисправности кислородного оборудования. Выждав два дня, пока эта версия широко распространилась, советский премьер заявил, что пилот и самолет находятся у него в руках. Тогда Госдепартамент признал, что полет совершался с разведывательной целью, но что в Вашингтоне не давали на это санкций.

Спустя два дня Эйзенхауэр отказался и от этой версии, взял на себя ответственность за программу полетов U-2 и сделал заявление, смысл которого был истолкован так, что полеты над советской территорией будут продолжаться.

С этого все и началось. Советский премьер в Париже резко протестовал и потребовал извинения. Эйзенхауэр в конце концов заявил за столом совещания на высшем уровне, что самолеты U-2 больше не будут совершать полеты над Россией. Однако совещание в верхах в 1960 году закончилось провалом.

Зачем администрации Эйзенхауэра и Центральному разведывательному управлению понадобилось так уверенно пускать в ход свою «прикрывающую» версию о «метеорологическом» самолете? Одной из причин этого было то, что Пауэрс получил указание взорвать самолет, если что-нибудь случится при полете над советской территорией. Это, по расчетам Центрального разведывательного управления, должно было устранить улики.

На самолете U-2 имелось взрывное устройство с трехфунтовым зарядом циклонита, достаточным, чтобы уничтожить машину. Пилот U-2 должен был, если что-нибудь случится, привести в действие часовой механизм взрывного устройства и покинуть самолет.

Самолет после этого должен взорваться. Однако Аллен Даллес опасался, что некоторые пилоты U-2 не были уверены в надежности действия хитроумного подрывного устройства и не знали, сколько секунд они будут иметь в своем распоряжении, чтобы покинуть самолет.

Выступая в сенате после своего освобождения из заключения в СССР, Пауэрс дал следующие показания: «Моей первой реакцией было протянуть руку к взрывному механизму, но я подумал, что до того, как включить механизм, лучше сначала посмотреть, смогу ли я покинуть самолет. Я знал, что от момента включения механизма до момента взрыва буду иметь семьдесят секунд»[25].

Пауэрс заявил, что не мог использовать катапульту, автоматически выбрасывающую из самолета сиденье с пилотом, так как его бросило в переднюю часть кабины. Он решил подняться, и, когда