Шрифт:
Закладка:
Девушка, которую Колычев назвал Лизой, тщательно сервировала стол, суетилась на кухне. Муж приобнял её худые плечи, пока она стояла у плиты.
– Прости, не хотел грубить!
– Я понимаю, у тебя сложности на работе, – с какой радостью и светящимися глазами она повернулась к нему.
Елена мрачно наблюдала за этой сценой.
– Ревнуешь? – тихо спросил Тед.
В ответ она коротко, отрицательно покачала головой.
Лиза не садилась ужинать, только приносила и уносила, застывая изящной тенью около кухонного гарнитура. На столе сначала появилась закуска – неведомый копу мясной салат с майонезным соусом. Потом суп в красивых глубоких тарелках, и безупречной формы котлеты в блёстках жира с гарниром из золотисто румяных картофельных брусочков. Затем хозяйка аккуратно расставила элегантный чайный сервиз. К душистому крепкому напитку она подала восхитительные сладости – домашние шоколадные конфеты с орехами!
Рэдмаунт поймал себя на мысли, что это же идеальная жена: так любит супруга, привлекательна и так вкусно готовит, о чём ещё мечтать? Елена не притронулась к еде. Уже за основным блюдом Андрей сделал вид, будто бы спохватился, забыл достать сюрприз.
– Да, Леночка, я же для тебя припас! Совсем из головы вылетело! – он прошёл в угол, достал из шкафа небольшую бутылку тёмного стекла, ловко отвернул пробку и налил полбокала чёрно-красного вина. – Твоё любимое, сладкое!
– Ладно, давай! – она выдержала паузу, борясь с искушением, но поддалась соблазну.
Пока мужчины заканчивали ужин, Елена потихоньку тянула вино. Тед складывал в голове пазл.
– Но ведь для начала нужно было выработать систему признаков? Выделить сигналы, их закономерности? – обратился он к хозяину, как будто бы они продолжали прерванный разговор.
– Верно! – с обрадованной готовностью согласился Колычев, взмахнув чайной ложкой. – Потребовалось время, огромная работа. Сначала я считал, что дело в том, как именно они умерли. Но не сходилось. Наши первые смерти были слишком разными: болезнь, убийство, смерть в бою, казнь. Тогда я стал искать общее в исходных данных, наследственность, семья.
– Тоже не совпало? – усмехнулся Тед.
– Да. Мы стартовали довольно разнообразно: у Елены была семья, Реми не успел жениться, я потерял мать незадолго до первой смерти, Марко умер одновременно с женой, Эмер был женат на момент своего последнего крестового похода. Близнецы, Маккинли и Генрих – сироты.
– Ничего общего, – задумался детектив.
Елена встала из-за стола и подошла к окну, сверху открывался замечательный вид на вечерний город, полный огней и движения. Когда этот канал рыли, тут был лес. Москве не хватало воды, строительство было необходимо для снабжения быстро растущего города. Как тут всё изменилось.
Маленький глоток чёрно-красного напитка тягуче перекатывался между нёбом и языком. Чёртов Койл, знает, чем подцепить, и где только достал, эту марку давно не производят. Ей всегда нравилось десертное вино, густое, сладкое, с яркими фруктовыми нотами.
Да, это было большой несправедливостью. Ведь для неё вкус, цвет и запах, все удовольствия жизни не прекращались и не исчезали. Острота восприятия и яркость ощущений не зависели от того, есть ли рядом кто-то из Тех, Кто Живут Давно.
Она обернулась от окна и стала разглядывать жену Колычева. «За что он так с этой симпатичной девочкой? Зачем она ему тут, просто, чтоб взгляд иногда останавливался на чём-то красивом? Она же могла быть счастливой со смертным мужчиной, который обожал бы юную супругу, баловал и подарил бы ей долгожданную настоящую семью. Она могла бы стать матерью….».
Елена требовала, чтобы Те, Кто Живут Давно не выделялись среди людей, они должны были вести обыденную жизнь, работать, иметь семьи. Это удавалось не всем, и с переменным успехом.
И если оборотни бывали верными и нежными мужьями, то ветреники О’Лири не справлялись с подобными ролями. Йен был предан только ей, и не давал себе труда запомнить ни одной из череды женщин, помогающих сбросить напряжение. Тревор тоже легко менял подружек, предпочитая отношения без обязательств, но хотя бы честно никому не обещал вечной любви. Патрик если и состоял в браке, всё же не отказывал себе в развлечениях на стороне. Предательство родной матери оставило в душах близнецов неизлечимый недуг недоверия к женщине и семейному очагу.
Реми Оноре слишком эгоистичен и капризен, придирчиво выбирал партнёров обоих полов, больше внимания уделяя внешности и готовности обожать его одного. Арман Эмер к каждому своему браку относился как к очередному бизнес-проекту, без эмоций и трезво, но всегда был ровно вежлив и обходителен с законными половинами. Генрих чудесным образом время от времени умел быть любящим, внимательным к своим жёнам, трижды усыновлял детей от предыдущего брака женщины, оставался строгим и последовательным в воспитании приёмных детей. Измены его не интересовали, к нему у Елены было меньше всего претензий.
Колычев же расстраивал её своим отношением к смертным. Он, слишком заметный и привлекательный, не мог не притягивать внимание женщин. Заключал брак, оставаясь в лучшем случае холодным, равнодушным к супруге, а в худшем, срывая на ней свою неудовлетворённость искажённой реальностью. Елена знала, ему часто доводилось не рассчитать силу, и свести в могилу жену, но даже это не вызывало в нём никаких чувств, кроме разве что досады из-за новых хлопот.
Андрей тем временем продолжал:
– Да, к сожалению! Кстати, время смерти не имело отношения и к обретению дара. Тройняшкам подчинились стихии примерно через год после костра. Джеймс умирал два раза, прежде чем впервые обернулся. Марко проснулся зверем после первой смерти. К Арману дар пришёл спустя несколько лет. Чужие мысли и память чуть не свели его с ума, но очаровательный Реми помог ему справиться. Совратил при этом, правда, но в остальном очень поддержал, – Колычев со вздохом развёл руками. – Тогда я подумал, что дело в том месте, где мы собрались впервые. Я разыскал. Конечно же, от этого замка ничего не осталось, и реки больше нет. Но я был там. И знаешь, какая-то необычная энергетика там действительно есть, я в прошлом веке пытался измерить. Но, в итоге, пришёл к выводу, что это всего лишь наш собственный
