и выше. Существо, что было вдвое выше меня, смотрело в глаза, словно пыталось что-то донести. При свете солнца я смог разглядеть его лучше. Оно было чёрным, словно состояло из тьмы. При этом на чуть светлом лице две прорези, что должны были быть глазами, уходили словно вглубь их тела и создавалось ощущение, что глубина глаз значительно больше, чем они сами. Глядя в них, ты словно смотрел в бесконечную тьму, которой нет конца. Его руки свисали от плеч почти до колен. Оно нагнулось ко мне, чтобы заглянуть словно в саму душу, а потом указало рукой на горизонт, вытянув такой же длинный указательный палец, на конце которого был острый коготь. В этот момент в его чёрных глазах мелькнула красная вспышка, вместе с которой на горизонте в небо устремился синий столб света, от которого до боли резало в глазах.

Я очнулся, пристёгнутый к кровати в какой-то комнате, похожей на палату в больнице. Раны были зашиты, но до сих пор болели. Жутко хотелось пить и есть, а вокруг никого не было. Голова раскалывалась, и я не мог так дальше лежать, прикованный к кровати.

— Есть тут кто-нибудь? — попытался позвать я на помощь.

В коридоре за дверью послышались шаги. В кабинет зашёл мужчина в белом халате, с планшеткой в руках и карандашом в кармане. Он был высокий и с острыми чертами лица. Взглянув на меня из-под очков, он начал спрашивать.

— Что вы помните о себе? — спросил он, готовясь делать пометки в планшете.

— Последнее, что я помню — это как лежал на перекрёстке в ожидании смерти.

— Куда вы направлялись? — продолжил он, после того как записал мой ответ.

— Куда-нибудь за помощью. Я получил ранение от звонаря, а медикаментов у меня не было, вот и стал искать людей, но в течении двух суток так никого и не нашёл, — закончил я, стараясь не делать паузы из-за боли в плечах.

— Ещё некоторое время раны будут вас беспокоить, однако самое страшное позади. Мы нашли вас на перекрёстке без сознания. По нашим оценкам, вы там пролежали всю ночь. Сейчас вы находитесь на базе Света Науки и проходите безвозмездное лечение. Буквально через пять минут к вам зайдёт сопровождающий. Покинуть нас вы сможете только спустя двое суток, когда ваше состояние можно будет считать стабильным, — говорил он, параллельно записывая всё в планшет.

— Можно воды хоть?

— В столовой, а пока ждите сопровождающего.

Такому исходу я был рад. Я расслабился, глядя в окно, которое было занавешено плотными шторами. Напрягало только то, что я снова скован, но это временно. Через пару минут ко мне зашёл мужчина, с пистолетом на поясе, и отстегнув захваты на руках и ногах, освободил меня. Только сейчас я обратил внимание, что на мне надет серый костюм для пациентов. На полу стояли кеды моего размера.

— Где воды можно попить? — спросил я у охранника, надевая кеды.

— Я тебе всё покажу, только давай без резких движений, паники и истерики. Я хочу провести день спокойно, — ответил он.

— Хорошо, я тоже, — сказал я, осматривая охранника. Ему было лет тридцать, одет в чёрную форму, которая состояла из рубашки, брюк и берец. На поясе у него была дубинка и пистолет. Внешность у него было не запоминающаяся, да я и не хотел особо заострять на этом внимание.

Выйдя из палаты, мы попали в длинный коридор, по сторонам которого были двери, ведущие в такие же палаты. Пройдя до конца, мы повернули налево, и выйдя через двойные двери, попали в большой холл, из которого можно было попасть в остальные части базы. Стены были бежевого цвета, а по периметру холла стояли диваны для отдыха. Также возле каждого коридора была табличка, указывающая на то, куда он ведёт. На том, из которого мы вышли было написано «11–20», на следующих, считая слева на право от нас были подписи «1-10», «Административный корпус», «Столовая», «Операционные», «Дежурная». Выходы были расположены так, что слева и справа от меня было по два коридора, а напортив один, ведущий как раз в столовую. Мы пошли прямо, и пройдя по небольшому стеклянному уличному тоннелю, попали в корпус столовой. Он начинался с ряда умывальников и указателем над ними в сторону туалета, куда я сначала и отправился. Охранник ждал у умывальников, так как из туалета сбежать было невозможно. Помыв руки, мы пошли в общий зал, перед входом в который весели часы, а стрелки на них показывали 15:20. Внутри было просторно и светло. В первую очередь это создавалось за счёт белых стен, высоких потолков и большого свободного пространства. Как и многие столовые эта имела длинный ряд с раздачей еды, который находился в конце столовой и шёл по всей ширине, а всё остальное пространство было занято столами. Пункт сдачи подносов в мойку был недалеко от выхода. На первый взгляд столовая могла вместить около 80 человек. Столы стояли в три ряда, по пять в каждом. На потолке были люстры, которые светили приятным белым светом. Вся левая стена была сделана из прочного толстого стекла, и открывала прекрасный вид на внутренний двор базы. Там росли небольшие деревья, за которыми постоянно ухаживали, а вдоль дорожек были посажены цветы. Также была видна граница лагеря, высокая стена с охраной на ней. Хоть Свет Науки и призирали войну, но дать отпор они всегда умели. Охранник не стал есть вместе со мной, а сел напротив и смотрел в окно, погружённый в свои мысли. На обед мне дали овощной суп, пюре с котлетой из курицы и стакан сладкого яблочного сока.

Прошла неделя с тех пор, как я оказался на базе учёных. Я помогал им в повседневных делах, и получал за это деньги. Для меня это было отличным способом подзаработать, при этом, не рискуя своей жизнью каждую минуту. Раны уже стали затягиваться, а само выздоровление прошло успешно за счёт отличной медицины. Я ни с кем не говорил о событиях возле Холмов, да и на базе по этому поводу ничего не было слышно. Задерживаться тут надолго желания не было, и через неделю я планировал отправится в Завинск. Как я выяснил, отсюда это стоит мне четырёх, а может и пяти дней пути. С базы куда-то часто уходили отряды исследователей, вот только по их внешнему виду я бы не сказал, что это исследователи. Они были хорошо вооружены, на спинах висели баллоны с кислородом, а в отряд входило от 7 до 10 человек.

Спустя ещё три