— Заканчивай обед, — сказал он Льюису. — Как только закончишь, жду тебя обратно во рву.

— Да, сэр.

Обратная прогулка до ворот заняла еще пять минут. Железные псы, следовавшие за ним, шли молча.

Хью прошел через ворота и остановился. Море палаток рухнуло. Железные псы столпились у дверей левого крыла. Его взгляд зацепился за бледно-голубое пятно в черной массе. Элара помахала ему, в руках у нее были огромные ножницы.

Поперек дверей левого крыла была натянута голубая лента. На ней был огромный бант.

Его поимели.

— Окажете ли вы честь, наставник? — Элара протянула ему ножницы.

Он убьет эту женщину.

Он подошел, взял у нее ножницы и разрезал ленту. Дверь распахнулась под давлением его руки, открывая прихожую с письменным столом сбоку. Слева и справа простирались коридоры, стены которых были усеяны дверями. В середине каждого коридора таблички обозначали лестницы. Перед ним были открыты двойные двери, за которыми виднелись ряды столов, она создала столовую.

— Поскольку вы здесь надолго, — сказала Элара у него за спиной, — мы подумали, что стиль общежития будет лучше, чем одноместная комната с детскими кроватками. На втором этаже двадцать восемь общих комнат, в каждой по четыре кровати. На каждом конце второго этажа есть две большие общие ванные комнаты. На втором этаже у вас есть еще десять четырехместных комнат и четыре пары одноместных спален для офицеров. У каждой пары спален общая ванная комната. У тебя также есть две большие комнаты, которые ты можешь использовать по своему усмотрению.

Над дверями столовой висел черный кованый железный герб в форме головы рычащей собаки.

Железные псы ворвались в казарму.

Хью стоял неподвижно и смотрел на герб. Элара стояла рядом с ним.

Он молчал.

Она наклонилась вперед, чтобы взглянуть ему в лицо. Самодовольная улыбка изогнула ее губы. Это затронуло что-то внутри него, что-то новое, с чем он никак не мог смириться.

— О чем ты думаешь? — спросила она.

— Я представляю, как отрезаю тебе голову этими ножницами.

Элара рассмеялась и вышла из казармы.

***

ХЬЮ ПОДНЯЛ голову от договора о покупке вулканического пепла.

Девочка-подросток стояла в дверях его спальни. Он видел ее раньше. Где же это было? В конюшне.

— Дай угадаю. Баки снова выбрался.

Она молча кивнула.

— Ты приковала стойло цепью, как я тебе сказал?

Она снова кивнула.

— Что случилось?

— Цепь валяется на земле.

Хью вздохнул.

— Хорошо. Подожди меня внизу.

Он отложил бумаги. Большую часть вчерашнего дня он потратил на то, чтобы развести всех по новым казармам, затем вернулся ко рву, и когда он, наконец, добрался до постели, было уже за полночь. Он проснулся рано и сразу вернулся к договору о покупке. Было уже около девяти утра. В животе у него заурчало. После того, как он поймает эту чертову лошадь, ему нужно будет что-нибудь поесть.

Как бы они ни старались удержать Баки, ночью жеребец убегал. Если его загоняли, он перепрыгивал через забор. Если его запирали в конюшне, утром стойло оказывалось открыто, а Баки не было. Он всегда уходил в одно и то же место.

Хью спустился вниз. Девочка-подросток принесла из конюшни моток веревки и ждала у стены.

— Пойдем, — сказал он ей.

Они вышли за ворота и повернули налево, по тропинке к ближайшему участку леса. Ярко светило солнце. Небо было болезненно голубым. Это был еще один жаркий солнечный осенний день. Он теперь замечал дни, потому что они были сочтены. Бессмертие имело свои преимущества, но Роланд ушел, он был вне его досягаемости.

Он оборвал эти мысли, прежде чем они унесут его в пустоту.

Тропинка вывела их на опушку леса и нырнула под сень болиголова. Они прошли по ней несколько десятков ярдов до лощины. Кое-где солнцу удавалось пробиться сквозь листву, заливая лесную подстилку золотистым светом. Воздух был чистым и пах жизнью.

Хью присвистнул. Пронзительный звук разрезал воздух. Девочка из конюшни подпрыгнула.

Они ждали.

Между деревьями появилась ослепительно белая полоса и устремилась к ним.

Конь-идиот.

Жеребец бежал почти галопом. Любая нормальная лошадь к этому времени уже сломала бы ноги, но по какой-то странной причине Баки мчался по лесу с проворством оленя, 1/10 от его размера. Он никогда не спотыкался, никогда не ошибался ногами, никогда не натыкался на ветки. И он скакал по лесу ночью, почти в кромешной тьме.

Жеребец рванул к ним через лес, резко остановился в долине и встал на дыбы, молотя копытами воздух.

— Тебе было весело? — спросил Хью.

Баки подбежал и толкнул его своей большой головой. Хью сунул жеребцу в рот морковку, взял веревку и накинул ее на голову Баки.

— Пошли.

Баки послушно последовал за ним. Картина послушания.

— В лесу водятся страшные волки, — сказала девушка с конюшни.

— Ему все равно.

— Вы могли бы купить другую лошадь, — сказала она. — Леди дала бы вам любую лошадь, какую вы захотите.

— Как это?

Девочка из конюшни кивнула.

— Да. Любую лошадь. Она сказала нам дать все, что вам нужно, потому что вы защищаете нас.

Он сохранил эту часть информации для дальнейшего использования.

— Итак, вы могли бы обменять его на другую лошадь.

— Нет. Он мой конь. Как-то так.

Она фыркнула и покосилась на него.

— Это правда, что вы умеете ездить, стоя в седле?

— Мне не нужно седло.

Она прищурилась сильнее.

— Докажите.

Хью запрыгнул Баки на спину и подтолкнул его к прогулке. Девочка из конюшни последовала за ним. Он подтянул ноги и встал Баки на спину.

Она ухмыльнулась. Он опустился, перекинул ногу и оседлал Баки спиной к голове жеребца, лицом к ней.

— Как вы научились так делать?

— Практика. Много-много практики. Человек,