Шрифт:
Закладка:
Была одета: в облегающее шерстяное платье темно-красного цвета до колен, обута в черные туфли с застежкой, на низком каблуке. Может использовать военную форму советского образца со знаками различия старшего сержанта.
Отлично развита физически, в совершенстве владеет стрелковым оружием, хитра и изворотлива.
Ввиду плохого качества фотопортрета прошу обеспечить все ОКР «Смерш» МВО наряду с фотографией субъективным портретом Матвеевой Юлии Руслановны.
Виноградов».Москва, внутренняя тюрьма НКВД, июль 1941 года
– Повторяю вопрос: когда и при каких обстоятельствах вы дали согласие работать на немецкую разведку?
Вера сидела, сжавшись в комок на крепко привинченном к бетонному полу металлическом табурете и стучала зубами от холода, страха и усталости. Этот капитан в форме НКВД уже шесть часов подряд задавал ей один и тот же вопрос. Вторые сутки ей не давали спать, и дважды девушка теряла сознание. Тогда ее просто обливали ледяной водой из стоящего здесь же железного ведра и продолжали допрос. Отвечать в сотый раз было бессмысленно, Вера уже знала, что следователи меняются каждые восемь часов, скоро придет новый и начнет спрашивать то же самое.
– Твое задание? – рявкнул капитан, подошел вплотную к девушке и, взяв ее за подбородок, рывком поднял лицо. – Тебе, подстилка немецкая, все равно придется все рассказать. Сейчас, – он посмотрел на часы, – ровно пять часов вечера. Через час я должен увидеть на своем столе твое чистосердечное признание в том, что ты работаешь на немцев, с подробным описанием, когда, как и кто тебя завербовал. Если ты не напишешь, что от тебя требуется, то уже в семь вечера тебя отвезут в Бутырку и бросят на ночь в камеру с уголовниками. А их там человек двадцать, и все давно изголодались по женскому телу. А ты такая вся ладненькая, – следователь провел рукой по груди Веры, – представляешь, что они с тобой там сделают за ночь? Ну что, будешь говорить? – Капитан внезапно наотмашь ударил девушку по лицу.
Она с трудом удержалась на табурете, почувствовав солоноватый привкус крови во рту.
– Разрешите? – в кабинет зашел совсем молоденький лейтенант и, покосившись на Веру, положил на стол перед следователем какие-то бумаги в серой папке.
– Ну что же, – хмуро начал капитан, ознакомившись с документами, – члены боевых экипажей 52-й отдельной тяжелой бомбардировочной эскадрильи подтверждают, что в указанный тобой период некий немецкий мессершмитт действительно вступил в бой с двумя немецкими истребителями и сбил их, обеспечив таким образом выполнение нашими бомбардировщиками боевой задачи. Хорошо. Но даже если в том самолете действительно была ты, это не снимает с тебя ответственности за дезертирство и подделку документов. Ты самовольно покинула место строительства оборонного рубежа под Звенигородом, а также выкрала служебные бланки в Главной авиационной инспекции. Или может быть, – голос следователя стал тихим и вкрадчивым, – Супрун сам отдал тебе их? Вы ведь были знакомы?
– Мне нечего добавить, – выдавила из себя Вера.
– Ну как знаешь. Я сейчас выйду ненадолго, а ты думай. Крепко думай…
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
ШИФРОВКА № 2194/45
«УКР «Смерш» КБФ
Прошу согласовать с командующим КБФ и откомандировать двух боевых пловцов из состава РОН КБФ в распоряжение УКР «Смерш» МВО.
Новиков».Солнечногорск, 15 час. 40 мин., 27 апреля 1945
– Значит, эвакуацию генерал-майора Евдокимова Люфтваффе планируют осуществить, задействовав гидросамолет BV 138, – задумчиво проговорил Бородин, склонившись над картой Тверской области. – Логичнее всего предположить, что самолет будет приводняться на одном из озер Оршинско-Петровской группы. Это в двадцати километрах к северо-востоку от Твери. Озера окружены обширным болотным массивом Оршинский Мох. Всего озер здесь более ста сорока, общая площадь восемьдесят три квадратных километра. Местность довольно пустынная. Скорее всего, немцы будут проводить операцию ночью, а потому я думаю, что единственно правильным выбором для немцев будет озеро Великое, площадью почти тридцать два квадратных километра – с воздуха уж точно не промахнешься.
– А другие водоемы? – спросил Вишня.
– Остальные – Светлое, Глубокое, Песочное, Белое, Щучье, Глухое и, наконец, Оршинское гораздо меньше площадью, от трех до пяти квадратных километров. Правда, к самому берегу озера Великое подъехать на автомашине нельзя. Вот смотрите – примерный маршрут: от Твери до Рождествено около сорока километров или по Дмитровке через Дмитров, Талдом, Кимры, Ильинское – путь короче, но проходит через крупные населенные пункты. Я думаю, они не захотят там светиться. К тому же какой маршрут они бы ни выбрали, все равно им придется проехать через Рождествено. Здесь, – Бородин показал на карте, – сходятся все пути на Великое. А вот из Рождествено одна дорога – через Быково, что-то около шестнадцати километров и еще полтора километра до Спаса-на-Сози. Кроме того, от Спаса-на-Сози нужно пройти до Великого по узкой и извилистой речушке Сози порядка восьми километров.
– Одна группа скрытно доведет их от Рождествено до Спаса-на-Сози. А вторая возьмет их под наблюдение уже непосредственно на берегу Великого. Но брать их будем только после того, как они зажгут сигнальные огни, – предложил полковник Воротынский.
– Так и поступим, – согласился Гонтарь.
– Чтобы добраться до Великого, диверсантам понадобится лодка. Где они ее возьмут? – задумчиво спросил Вишня.
– Вероятно, у них будет с собой надувная лодка или плот. Вот только чем они все это хозяйство надувать будут? – спросил Гонтарь.
– Ваше мнение? – Бородин повернулся к двум боевым пловцам РОНа разведотдела КБФ[47], в срочном порядке переброшенным с Балтики и прибывшим в распоряжение группы Бородина всего час назад.
– Мы свое снаряжение надуваем стандартными баллонами с углекислым газом. Они идут в комплекте к спасательным плотам и лодкам. Но если таковых под рукой нет, подойдут и баллоны с углекислотными огнетушителями, они в каждой машине есть. Заряд, как правило, на два килограмма, а при испарении один килограмм углекислоты образует пятьсот девять литров газа. На десять лодок хватит. Быстро и просто, – авторитетно ответил капитан 3-го ранга Бушков.
