Шрифт:
Закладка:
Отсеченная кисть руки брякнулась на пол, угодила на блюдо и выбила чистое музыкальное «та-там!». Прозвучало торжественно. Но недолго, поскольку ставший одноруким оценщик взвыл, не веря своим глазам и жгучим ощущениям.
Разумный и достойный человек, увидев перед собой забрызганную запекшейся кровью женщину в несвежем платье, да еще с холодным оружием в руках, должен отойти подальше и вызвать специально обученных специалистов. Прыгать на такую особу с ножами, сомнительными дубинками, даже очень паникуя, нет никакого смысла…
Получилось быстро и почти чисто. Наступила тишина, гостья нагнулась, вытерла клинок о рукав свежего трупа:
— Пардон, но здесь и так напачкано.
Тишина оказалась краткой, поскольку началась… нет, не истерика, но некий бурный бабий отходняк. Обитательницы дома дружно зарыдали, запричитали, и как по команде бросились пинать тела бесславно павших грабителей, швырять в них сковороды, связки перца, скалки и прочий кухонный инвентарь. Катрин оказалась несколько шокирована — с такой буйной стороны она угнетенных женщин Востока еще не знала. Тут одна из женщин уважительно, но крепко подхватила гостью под руку, увлекла в сторону, бурно заговорила, указывая то на дверь, то на окно, в негодовании притоптывая ногой, демонстрируя изящную туфельку с эффектно загнутым расшитым носом.
— Моя не понимать, — призналась Катрин. — Мы люди неместные.
Дама глянула пристально, оценила виднеющуюся под полуоторванным рукавом гостьи оливковую футболку и зверски потекший макияж глаз:
— Фрэнчи?
Отпираться было бессмысленно, как и уточнять сложную национально-европейскую принадлежность. Катрин утвердительно кивнула.
Знакомство прервал воодушевленный визг освобожденных кухонных пленниц — одна из них держала отрубленную бандитскую кисть — мизинец, украшенный тонким серебряным колечком, еще подергивался. Девицы указывали на эти остаточные судороги, всхлипывая и веселясь одновременно.
Нет, Каир все же очень странный город.
Догадливая тетка гаркнула на остальных — те мигом унялись, засуетились. Правильно, личный состав должен превозмочь последствие стресса немедленным наведением порядка.
Катрин помогла слабосильным служанкам вынести грузные тела: бандитов свалили у конюшни, старика с причитаниями потащили куда-то, надо думать, обмывать-отпевать. Старшая тетка знаками предложила Катрин и самой умыться — гостья в этом явно нуждалась. Чистота это, конечно, благо, но тут бы и покушать…
Оказалось старшая все понимает — жестикулировала она очень доходчиво. Кстати, и глаза у нее ореховые, выразительные, виртуозно насурьмленные. Каджарская живопись[5], а не очи. Да, таким искусством владеть, это вам не по городским кладбищам скакать.
Воды было вдоволь (причем и теплой!), умывшуюся гостью немедленно усадили за дастархан (или как он тут называется?) уже накрытый к трапезе. Яств оказалось порядком: десятка два, тут все и попробовать не успеешь, потому Катрин сразу взяла убедительную лепешку, фаршированную чем-то мясным, пряным, неузнаваемым, но изумительно тающим на языке. К этому делу хорошо пошла зелень и редиска — сладкая, хрустящая, тщательно откалиброванная, словно ее не выращивали, а на агростанке клонировали. «Главная по дворцу» куда-то исчезла, подавали младшие по званию — улыбчивые, симпатичные на мордахи, только слишком уж круглолицые и одинаковые. Видимо, сбежавший хозяин подбирал прислугу на свой вкус. Объяснялись знаками, что не особо отягощало — и так все понятно, да и занят рот у гостьи.
Вернулась старшая — она подталкивала невысокого роста девицу — несмотря на тщательную укутанность, угадывалось, что незнакомка юна, на редкость стройна, и в движениях удивительно пластична. Танцевать, что ли будет? Хорошие здесь завтраки подают, прямо хоть на длительный постой просись.
Танцевать девчонка не стала, от очередного толчка опустилась на колени и сказала:
— Госпожа Хаят спрашивать уважаемый гостья — все ли вкус иметь? Подать что еще желать?
О, толмачка! Французский далеко не идеальный, но приемлемый.
— Передай прекрасной госпоже Хаят, что ваше гостеприимство приводит меня в небывалое восхищение и лишает дара речи. Клянусь Аллахом, столь замечательной утренней трапезы мне не доводилось вкушать две сотни лет, а в присутствии госпожи она впятеро вкуснее того что я храню в памяти.
Катрин напряженно пыталась вспомнить еще что-нибудь витиеватое и приличествующее случаю, но сказки «1001-й ночи» она читала очень давно и ничего уместного с ходу в голову не лезло, а хорошо приврать с пустого места было сложно.
Девчонка перевела хозяйке, та улыбалась и одобрительно кивала. Так и общались через толмачку, та переводила, старательно подбирая слова, взгляда не поднимала. Безоговорочно осудили всплеск городского бандитизма, беспорядки и пожары. Катрин намекнула, что французские представители мирно ехали с тайным поручением по переговорам, но налетел какой-то сброд, в беготне и пальбе бедная девушка отбилась-заблудилась, и вот, извольте видеть… Теперь придется ждать, когда французские солдаты в город войдут. Хозяйка одобрила столь осмотрительное решение. Собственно, госпожа Хаят не была хозяйкой дворца, и даже не числилась женой своевременно удалившегося Азхар-паши. Переводчица пыталась объяснить статус госпожи, но тут вышла осечка — запаса французских слов явно не хватало. Впрочем, и так было понятно: действующий гарем высокочтимый хозяин дворца прихватил с собой вместе с ценностями первого порядка, а наложницы и прочие малоценные женщины остались со сторожами охранять дворец. Сторожа, правда, рассосались еще во время первого, ночного, набега на дом. Вроде бы шла война республиканской Франции с кровавым мамелюко-турецким режимом, а пенки обогащений снимали какие-то аполитичные бандюганы. Политику и погоду обсуждать не стали, ибо прибежала служанка и доложила, что ванна подана, в смысле, налита. Катрин искренне поблагодарила — ванна да еще во дворце, такими случаями не разбрасываются, тем более экспедиционный душ работал дурно, с насосом там что-то стряслось.
В банные покои повела уполномоченная по водным делам служанка, ну и переводчица.
— Откуда знаете французский язык? — учтиво поинтересовалась Катрин, разглядывая череду бассейнов, бассейнчиков и фонтанов (охренеть! Деньги хозяину определенно некуда было девать).
— Меня учить, — кратко объяснила переводчица. Сообщать, в каких университетах познавала иностранные языки, она явно не собиралась, но и так несложно догадаться. Скорее всего, ходила красотка-невольница по рукам хозяев с младых лет, набиралась разносторонних знаний.
— Имя как ваше? — сугубо из вежливости осведомилась гостья.
— Меня нет. Имя, — пробормотала девчонка.
Гм, иностранный язык есть, идеальная фигурка угадывается, а имени нет. Может не невольница, а жена разжалованная? Вообще-то абайя на ней самая дешевая, кухонные девицы
