начинал исполняться. Тем не менее, вернувшись в свой штабной трейлер, Айк уединился и набросал на клочке бумаги следующий текст:

«Наша высадка в районе Шербур-Гавр не привела к удержанию плацдарма, и я отвел войска. Мое решение атаковать в выбранное время и в выбранном месте основывалось на самых лучших расчетах и той информации, которой я располагал. Войска, авиация и флот проявили себя самоотверженно и до конца исполнили воинский долг. Если кто и виновен в этой неудачной попытке вторгнуться, то только один я».

Американские рейнджеры на борту штурмовых десантных катеров типа LCA в порту Веймут. На заднем плане пехотно-десантные корабли LCI (L) №№ 87, 84 и 497. LCI (L) — 497 6 июня 1944 г. подорвался на мине у берега при попытке высадить десант на участке «Омаха».

Обстоятельства, сопровождавшие принятие решения о высадке в Нормандии, чрезвычайно интересны с точки зрения альтернативной истории. Что если бы метеорологам не удалось распознать «окно» хорошей погоды? Или команде полковника Стэгга не удалось бы убедить Эйзенхауэра начать именно в ночь на 6 июня? По другую сторону Ла-Манша немцы, располагая куда меньшими возможностями точного прогнозирования погоды, полагали, что непогода продлится долго, и были уверены, что в подобных условиях вторжение состояться не может. Из-за сильного ветра и волнения на море были отозваны постановщики мин Кригсмарине. В 7 часов утра 4 июня, предупредив Рундштедта, фельдмаршал Роммель уехал домой в Геррлинген. Он посчитал, что может побыть с женой в ее день рождения, а потом еще и съездить в Ставку фюрера, чтобы в очередной раз попробовать убедить его передать под прямое командование штаба группы армий «В» хотя бы часть танковых резервов. Когда Роммель выезжал из штаб-квартиры в замке Ла-Рош-Гийон, пошел моросящий дождь. Фельдмаршал посмотрел на небо и сказал: «В ближайшие дни вторжения не будет. А если оно начнется, то союзникам не удастся даже выбраться на берег». Отдав приказ об отзыве всех судов в порты приписки на время шторма, адмирал Кранке отправился в Бордо с инспекционной поездкой. Начальник штаба Роммеля генерал Ганс Шпейдель, в отсутствие командующего, решил устроить в замке небольшую вечеринку. Генерал-лейтенант Дольман приказал старшим офицерам 7-й армии утром 6 июня прибыть в Ренн на штабные учения. Хотя он отметил, что командирам дивизий запрещается покидать свои подразделения до рассвета, многие из его подчиненных пропустили это распоряжение мимо ушей и выехали пораньше. Командир 21-й тд генерал Фёхтингер находился в Париже, хорошо проводя время в компании любовницы. Его заместитель полковник Ганс фон Люк готовился к ночным учениям, которые решил провести, чтобы держать своих людей в тонусе. В ходе послевоенного допроса он объяснял:

«Общий прогноз погоды каждый день разрабатывался морскими службами и передавался нам в дивизию. На 5 и 6 июня ситуация была совершенно очевидной. Мы не ожидали никакого вторжения в этот период, поскольку шторм, сильное волнение на море и низкая облачность делали невозможными крупные операции наших противников на море и воздухе».

Офицеры штаба генерал-лейтенанта Маркса готовились поздравить своего «старика» с днем рождения. Даже перехваченные сообщения, содержащие строки из стихотворения Поля Верлена «Осенняя песнь», которые, по данным Абвера, информировали Сопротивление о скором начале вторжения, были проигнорированы 7-й армией. Командир 716-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Рихтер так объяснил это в ходе послевоенного допроса:

«Да, я получил предупреждение, что вторжение будет начато между 3 и 10 июня. Но следует отметить, что мы получали подобные предупреждения в каждое полнолуние и каждое новолуние, начиная с апреля».

Трудно было представить лучший момент для удара. Если бы союзники пропустили его, вся история ХХ-го века пошла бы по совершенно иному пути. Когда размышляешь о невероятном везении союзников, на ум невольно приходит простое, но достаточно мудрое объяснение подобным «мгновениям фантастической удачи», данное героем романов Курта Воннегута Билли Пилигримом: «Похоже, там, наверху, кто-то очень хорошо к нам относится». Судя по всему, в этот раз Провидение действительно было полностью на стороне союзников.

Последние часы

Гигантский механизм операции «Оверлорд» был запущен. Спустя всего два часа после принятия Эйзенхауэром решения о начале вторжения штаб адмирала Рамсея передал командующим пяти флотских оперативных групп приказ выйти из портов приписки в канал Ла-Манш и сформировать конвои. После этого группам надлежало направиться к месту сосредоточения «Площадь Пикадилли». Первые корабли начали покидать порты в 8 утра. Еще до полудня плотный поток из 1213 военных кораблей и 4126 десантных судов вышел в море. Один британский репортер описал это зрелище: «Они идут, шеренга за шеренгой, в десять рядов шириной, занимая более 25 миль в длину, свыше 5 тысяч судов разных видов». В небе над портами истребительная авиация союзников сформировала непроницаемый зонтик, но ни одного самолета противника так и не появилось. От» Площади Пикадилли» по заранее протраленным каналам вся огромная военно-морская армада направилась через Ла-Манш к берегам Франции. Первыми шли военные корабли, готовые защитить десантный флот от любых поползновений врага. Но противник никак не отреагировал на появление в проливе массы судов. Обманный план союзников был всесторонним, а бомбардировочная программа включала в себя систематические удары по немецким радарным станциям вдоль побережья канала с целью снижения их количества до минимума. Уцелевшие предполагалось использовать в обманных целях. Бомбардировщики «Ланкастер» 617-й эскадрильи сбросили северо-восточнее Гавратак называемые «экраны» — тысячи тонких алюминиевых полос, которые создавали на немецких радарах видимость приближения кораблей с десантом к мысу Антифер. Это было поддержано электронной подписью фиктивной FUSAG, свидетельствующей, что ее дивизии начали выдвижение. Все эти шаги были направлены на то, чтобы обрушить на немецких наблюдателей огромный объем информации, в котором чрезвычайно сложно отделить истинные сведения от вымышленных, и таким образом обеспечить жизненно важное время для беспрепятственного подхода флота вторжения к побережью Нормандии. Аналогичную отвлекающую операцию осуществили бомбардировщики «Стирлинг», которые сбросили «экраны» у Булони. Проводить отвлекающую операцию помогал и флот: торпедные катера и большие моторные лодки буксировали отражатели, выглядевшие на экранах радаров как крупные корабли. Рамсей, считавший, что наибольшую угрозу его флоту представляют подлодки Кригсмарине, базирующиеся в