Шрифт:
Закладка:
— Ну ты дал… — восхищенно выдохнула Мария.
— Точно! — поддержал ее Игорь.
— Что дал-то? — возмутился я. Блин, один я, что ли, нихрена не понимаю?
— Черногряжский! — недовольно посмотрел на меня Строганов. — Вы сегодня двадцать баллов заработали. Поверьте, это очень немало. Обычно я не столь щедро разбрасываюсь баллами. Например, те студенты, что были в вашей тройке, получили всего по пять, хотя они в принципе не сделали серьёзных ошибок. Однако же, если продолжите разговаривать в строю, я с ваших баллов что-то отминусую. Смотрите за другими боями. Внимательно. В любом поединке можно найти что-то полезное для себя!
Что ж, помолчим. И всё-таки чего я такого сотворил-то?
Глава четырнадцатая
«Теория и практика»
Вообще, конечно, полный бред. Не знаю, как там дальше пойдут занятия, но я уже битый час стоял и ждал, пока «отстреляется» вся моя группа. Что я там должен был для себя увидеть, не знаю. Ничего нового, как пообещал Строганов, мне так и не открылось. Все банально и просто. Впрочем, после очередной тройки боев сам преподаватель с серьёзным лицом что-то строчил у себя в блокноте. М-да. Быть может, я немного преувеличиваю…
Да, подавляющий процент боёв проходил как под копирку, как периодически повторялись одни и те же созданные артефактными столбами создания. И всё-таки посмотреть на того самого Некрасова в бою было крайне интересно. Да и на Булатова тоже. Ну и, понятное дело, на своих друзей…
В итоге я дождался и тех, и других. Если о Волконском, то действовал он, как и всегда, стандартно. Однако ему сильно повезло с нападающими на него созданиями: по сравнению с моими они были какими-то слабыми, что ли. Тем не менее Игорь покидал линию огня довольный, с пятью баллами. Фонвизина же заработала восемь. Система оценки, видимо, оказалась слишком хитрой, и понять её мог разве что сам Строганов. Для меня же оба боя были практически одинаковыми. За что ж тогда мне поставили двадцать?
Некрасов с Булатов, как и большинство одногруппников, тоже не впечатлили. Или у них просто не было возможности развернуться? Всё же противники появлялись рандомно, и выходило их всего трое. Да и то — по очереди. Каких-то уникальных карт я тоже не увидел — в основном все похожи друг на друга. Ну да, отличаются цветом, доспехами и размерами, а в остальном… Но, надо признать, что в картах Потемкина, Булатова или Некрасова чувствовалось больше силы. И пусть они сами и были похожими, но тот же рыцарь Некрасова мог с одного удара развалить врага тогда, когда рыцарю Игоря требовалось уже два удара. И это при том, что все мы сражались без артефактов. На этот счет Строганов несколько раз строго предупредил.
Последняя тройка отстрелялась прямо перед самым концом занятия.
— Что же, — Строганов спрятал блокнот и строго оглядел наши нестройные ряды. — Как и обещал, я оценил ваш потенциал… И скажу сразу — плохо! Никуда не годится! Работать и работать. За исключением студента Черногряжского, получившего двадцать баллов, и студентов Потемкина, Булатова, Некрасова и Рылеева, которые получили по десять. К ним ещё, пожалуй, можно добавить студентку Фонвизину с ее восемью единицами, но все остальные свой тест про-ва-ли-ли! Разумеется, я выставил вам по пять баллов, но это, можно сказать, аванс. Он просто говорит о том, что с вами ещё можно работать. Благо нет тех, кто набрал меньше пяти. Правда, с такими у меня разговор особый, — в его голосе звякнули металлические нотки. — Мои группы всегда были лучшими в академии! И если кто-то не сможет соответствовать требованиям, с тем мы быстро распрощаемся! — последовала довольно длинная, практически театральная пауза, во время которой маг несколько раз прошелся вдоль строя студентов, провожавших его глазами. — Итак, — продолжил он, — к следующему занятию я подготовлю рекомендации для всех. Группа будет разбита на десять отделений по пять человек. Сразу, во избежание лишних глупых вопросов, поясню, для чего это делается. Для развития вам нужно соревноваться. Именно в поединке развивается магия. Помните, важно не просто тренироваться, но и стремиться к победе… А пятерка — это уже проверенное временем количество.
Ох и мотиватор, твою мать! Строганов еще минут пять разорялся на тему того, что все должны рвать жопу и тренироваться из последних сил, после чего наконец отпустил нас всех с миром. Как ни крути, а во многом я был с ним согласен. Мне нужно максимально развить свои способности, которые, если верить тому же ректору, оказались весьма впечатляющими.
— Господин Черногряжский, — вдруг обратился ко мне Строганов, когда мы выходили с полигона, — задержитесь-ка на минуту.
Под любопытными взглядами своих спутников и тех студентов, что еще не успели уйти, я подошел к преподавателю.
— А вы чего встали? — профессор недобро прищурился, повысив голос на любопытных. — У вас следующее занятие на носу!
Любопытные ускорились, и мы с Сергеем Петровичем остались вдвоём.
— Сейчас у вас занятие, — сообщил тот мне, — поэтому задерживать вас надолго я не буду. Но поговорить нам необходимо. Так что попрошу вас уделить мне полчаса сегодня после ужина. Буду ждать в главном учебном корпусе, в аудитории № 10.
— Можно вопрос? — не удержался я.
— Да?
— Почему мне двадцать баллов? Я так и не понял…
— Вы у друзей своих спросите, — улыбнулся Строганов. — Все, Павел, идите.
Я кивнул и, слегка озадаченный, отправился на выход. Надо же! По имени назвали, на встречу вызвали… Не иначе, как с подачи ректора такие фокусы. Ладно, первым делом надо понять, за что мне так щедро отсыпали двадцатку. Друзья мои, кстати, дожидались меня на выходе.
— Пойдем, быстрее, — поторопил Игорь. — Там сейчас Нить Миров будет. Говорят, тетка строгая… Чего от тебя Строганов-то хотел?
— Поговорить хочет после ужина, — проворчал я. — Чего за тетка?
— Мегерова Инна Станиславовна. Мегерой все зовут, —
