Шрифт:
Закладка:
Походив безрезультатно по какой-то тупиковой улице, остановился передохнуть, прислонившись к ветхому палисаднику. И вдруг слышу сзади голос: «Пришел, так чего не заходишь. Ждал тебя…»
Оглянулся, Асхат прямо позади меня выглядывает в небольшую форточку и загадочно так улыбается:
«Я же говорил, что найдешь, заходи, давай…»
За прошедшие год или два городской жизни Асхат преобразился, и в нем уже трудно было узнать того скромного сельского жителя, который поначалу и не знал, в какую дверь в автобусе заходить. Первое, что он сделал на подношения излеченных им людей, это приобрел себе малиновый пиджак, солидный дипломат, что тогда считалось большим шиком, и, конечно, видеомагнитофон. Но, что самое печальное, он начал солидно так выпивать. И когда в иные разы заглядывал к нему, то, потупив глаза, он просил дать денег на опохмелку. Пробовал как-то увещевать его, говорил, что плохо кончит, живя один и пьянствуя, но ответ у него был один:
«Дедушка меня защитит».
Он не один раз рассказывал о своем прославленном деде, который якобы во сне являлся к нему, что-то подсказывал, ругал за пьянку. Вот на его-то заступничество он и надеялся…
Как-то он предложил съездить в одну татарскую деревню, где жила известная в тех краях предсказательница, что гадала на камушках. Мне приходилось встречать в этнографической литературе очерки о распространенном среди тюркских народов обычае гадать на мелких камушках, бросая их на стол или просто на землю, как игральные кости. Но самому сталкиваться с чем-то подобным пока не приходилось. Потому не раздумывая согласился.
Гадалка оказалась женщиной в годах и, что характерно, денег за гадание (в отличие от Асхата) не брала. Единственное, что она принимала — дешевые конфеты-подушечки или печенье. По-русски она не говорила совсем, и мы долго ждали ее дочь, женщину лет сорока, которую мать тут же начала за что-то там отчитывать.
Я поинтересовался, за что гадалка сердится на нее, и та со смехом ответила, что зашла к подружке, а мать, бросив свои камушки, тут же определила, где она задержалась.
«Вот и замуж из-за нее выйти не могу, про любого мужика или парня все наперед знает, они ее и боятся…»
Мне, естественно, хотелось узнать, что она расскажет обо мне. И на удивление, словно опытный следователь, она начала рассказывать такие детали из моей жизни, что даже неловко стало. Асхат находился здесь же и внимательно слушал, и, когда та сказала, что у меня четверо детей, он решил поймать ее на ошибке и поправил, мол, детей у меня только трое. Но пришлось разочаровать его, поскольку о старшем сыне от первого брака, живущем в Тюмени, он не знал.
Вернувшись в город, уговорил местных тележурналистов съездить со мной и заснять эту удивительную женщину. Они не возражали. Она и про них выложила различные жизненные подробности, и они, покраснев, что кто-то посторонний может это все услышать, убежали во двор. Старушка же радостно смеялась и шутливо грозила им пальцем. Эффект был неизгладимый.
Уже перед отъездом кинооператор Миша Куричка задал ей вопрос, что называется, «на засыпку»:
«Бабушка, скажи, когда уйдет в отставку Борис Ельцин?»
Ни на минуту не задумываясь она назвала число: 1 января 2000 года. Естественно, приняли это известие мы тогда с большим недоверием. Откуда ей такие тонкости правительственной политики известны? Так любой из нас может назвать какую-то дату, поди проверь…
Но 1 января, когда первый президент России заявил о своем уходе с поста, то Миша позвонил мне и срывающимся голосом прокричал:
«Помнишь, что бабушка сказала? Ведь не соврала… Все точно!»
Что я мог ответить? Что это случайность? Совпадение? Но так никакого разумного объяснения этому придумать не мог. Материализм, пустивший в нас корни чуть не с детских лет, прочно жил в моем поколении, и все, что так или иначе не вписывается в наше представление о материальном мире, мы просто отрицали. Оно и понятно, сказать «не верю» всегда проще, чем поверить… Так уж мы устроены.
Не знаю, что та прорицательница говорила в тот раз Асхату, но, как мне показалось, явно что-то не совсем приятное. Не зная татарского языка, мог только судить о их разговоре по его эмоциям. Попробовал узнать, но он лишь отмахнулся, но потом все же ответил: «Говорила, что денег с людей брать нельзя. Дескать, не на пользу они мне пойдут. И еще, — добавил он, — ругала, что вино пью…»
Но потом, чуть помолчав, заявив, что его дедушка сильнее был, чем эта гадалка, и опять повторил: «Он меня в обиду не даст».
До сих пор не знаю, что случилось с Асхатом, но в один из дней, приехав к его избушке, обнаружил, что вся она заметена снегом и к дверям нет даже тропинки. Поинтересовался у соседей, давно ли они его встречали, ответили: не обращали внимания, своих забот хватает. Отправился в тогдашнюю милицию, написал, как положено, заявление об его исчезновении. Положили в толстенную папку, но ответа из органов правопорядка так никакого не получил. Принялся расспрашивать сослуживцев. Одна женщина намекнула, что несколько раз видела его с «крутыми» ребятами и якобы он обещал кому-то найти дорогую угнанную иномарку. Другие от моих настойчивых вопросов просто отмахивались, мол, уехал куда-то, нашел себя хозяйку, там и прижился.
Через несколько лет случайно встретил его родного племянника. Спросил, не появлялся ли он на родине. Ответил, что нет. Никто не знает, куда он делся. Может, умер, может, уехал куда.
Когда вспоминаю о нем, то, конечно, жалею, что ничем не смог ему помочь. Может, зря сманил перебраться в город? Глядишь, жил бы и сейчас в своем Ешаире. Земляки наверняка бы его в обиду не дали. Но вот захотел известности, решил жить, как все, сытно и благополучно. И… не выдержал…
А теперь вот только и остается, что со вздохом вспоминать об этом самобытном целителе, который приносил людям если не полное исцеление, то хотя бы облегчение страданий. Но, видно, судьба так распорядилась. И дедушка не помог…
И все же, когда в мою дверь раздается осторожный стук, то вскакиваю и бегу открывать в надежде, что на пороге стоит Асхат, как всегда улыбающийся своей робкой улыбкой, и спрашивает: «Звал, однако?»
СПАСОВ ДЕНЬ
Бывает, встретишь случайно на улице
