Каким образом она от него избавилась?

— Не знаю, Лера. Только тебе самой успокоиться надо. А потом все остальное.

— Верно, — киваю. — Нам надо уезжать отсюда. Не могу тут. Ты примешь меня? — смотрю на сестру с надеждой.

— Конечно, но тут… у вас есть все. А я при всем желании не смогу обеспечить вас так…

— Мы справимся, Свет.

После того как я узнала, что Лариса платила моей дочери, еще непонятно какие у нее тайны, не могу и не хочу находиться в этом доме.

Только рядом со Светланой смогу прийти в себя. Мне надо быть как можно дальше от них всех, пока не приведу нервы в порядок.

— Я найду способ заработать, не собираюсь сидеть у тебя на шее. У тебя и так трат выше головы.

— Деньги не основное. Из-за них люди головы теряют.

— Но и без них сложно, — вздыхаю.

Я слишком доверяла и зависела от мужа. А теперь расплачиваюсь за свое доверие, в карманах пустота, просить не вариант. Надо самой, только сложно, когда стоишь на развалинах собственной жизни с малышкой на руках.

Мы со Светланой начинаем собираться. Благо Лариса Эдуардовна столько всего накупила, что на первое время точно хватит.

Собираюсь и все в голове прокручиваю информацию про брата. Казалось бы, жила ведь без него всю жизнь, но новость так всколыхнула душу, что не могу успокоиться. Даже выходка Зори отошла на второй план, дико хочется найти его, увидеть.

— Свекрови звонить не будешь? — спрашивает Светлана, застегивая сумку.

— Надо бы… она многое сделала. Но… потом, не имею сил.

Только я не учла одного — двух бравых парней в гостиной. Вот они-то сразу же набрали свекровь. Я реально, как под надзором.

— Это для вашей же безопасности, — заявляет громила.

— Какой еще безопасности! Что нам может угрожать?

Вместо ответа, второй мне протягивает мобильник со свекровью на линии.

— Я хочу уехать, — заявляю твердо.

— К тараканам в общагу?

— Это мое решение.

— Лер, взрослый человек вроде, — вздыхает. — Если тебе так нужны бедные родственники, привези их в дом. Меня практически не будет, он в полном твоем распоряжении. Парни помогут им перебраться. И все. Не испытывай мое терпение.

Не успеваю ничего сказать, как она отключает вызов

— Свет, что думаешь?

— Бедные родственники, — повторяет с горечью в голосе. — Оставайся Лер, тут у тебя все есть. Если надо, то я помогу.

— Нет! Перебирайтесь ко мне! — отвожу сестру немного дальше, чтобы охрана не слышала. — Мне неуютно с ней находиться. Боюсь я ее, пусть это звучит наивно, или еще как-то, — смотрю на мирно спящую Аришку.

— Она сильно изменилась, — задумчиво говорит Светлана. — Я помню ее скромной студенткой из очень неблагополучной семьи. Она столкнулась тогда с жестокостью, многие над Ларисой издевались. А сейчас и не узнать, такая дама.

— Откуда ты ее знаешь?

— Ой, так они же все были студентами нашего отца. И отец Ромы, Вениамин. Аркадий считал его одним из лучших своих студентов, такую карьеру пророчил. Он с ним и дополнительно занимался, свободное время тратил, хотел развить талант Вениамина. И твоя мать там тоже крутилась. Хоть она и младше была, но в их компании я ее помню. Еще до всех происшествий…

— Нет, ты что-то путаешь, — хмурюсь. — Я помню, как мы Ромой знакомили наших родителей. Они тогда впервые друг друга видели.

— Не впервые, Лер. Это я могу гарантировать. Если между ними, что-то и случилось, то это уже мне не ведомо. Может, поссорились, но они точно были знакомы, даже больше, в одной компании были и плотно общались. На свадьбе у Ларисы и Вениамина твоя мать вытанцовывала.

Глава 40

Роман

— Пап! Это все ради победы! Ты же знаешь, я так не думаю, — его дочь смотрит невинными, полными слез глазами, складывает руки как в молитве.

А Роман, наверное, впервые в жизни увидел, как она похожа на его отца. Он даже вздрагивает, потому как из глубины карих глаз, с виду похожих на Лерины, отчетливо проступает болотная гниль. На него смотрит сам Вениамин, он угадывается в мимике, жестах, даже интонации голоса.

Но ведь раньше этого не было? Или Рома не хотел замечать очевидных вещей? Конечно, Рома отмечал про себя внешнее сходство, но любовь к дочери, вселяла веру, что Зоря не переняла ничего от деда.

Зоряна была их с Лерой гордостью, никогда не создавала проблем, ласковая девочка. Он так надеялся, что в их случае яблоко очень далеко упало от яблони. Талантливая, послушная, открытая она находила путь к сердцу каждого, в любом человеке вызывала расположение и только положительные эмоции. Так было с рождения. Едва он ее увидел, дочь встретила его беззубой улыбкой, и его сердце растаяло.

Тогда впервые, Рома задумался, возможно, все может быть иначе?

Какое-то время он действительно верил в это.

— Если мы такие плохие, поедешь в интернат. Такие люди твою речь слышали, что уже позвонили куда следует, — отвечает спокойно.

— Ты меня никому не отдашь! Ведь ты у меня лучший папочка! А я твоя доченька, — Зоря пробует его обнять, но Рома отодвигается.

— Сегодня я все услышал.

— Пап, нет! — все же умудряется повиснуть у него на шее и расцеловать в обе щеки. — Ты ведь понимаешь, что я нормально станцевать не могла из-за того, что у нас в семье творится! Мама с цепи сорвалась, не узнаю ее!

— Еще одно подобное слово о матери, — Рома внешне остается спокойным, но от его взгляда Зоря вздрагивает.

— Все, все… прости, ляпнула не подумав.

Нет, это его грех, один из самых горьких и тягостных.

Он позволил впутать дочь в грязь. Так боялся не замарать Леру, что в итоге Зоря оказалась посвящена в постыдный секрет.

Она его застала с Аленой, а Рома тогда думал, только о том, чтобы не узнала жена — ведь это будет крах всему.

Его