— Совсем кукухой поехала! — орет.

— Не кричи, на тетю Леру! Ей нельзя волноваться! — Дима тут же встает так, чтобы отгородить меня от отчима.

— Малыш все хорошо, мы просто… поговорили…

— Мы Зорю пришли поддержать, — говорит Дима. — Только дедушка сказал, что танцульки это скучно, лучше тут подышать воздухом, а к концу мы придем, когда Зоря будет выступать. Хочу на нее посмотреть! Она так переживала, — на лице чистая, искренняя улыбка.

— Она уже… выступила, — глотаю горькую слюну.

— Ой, жаль, что мы все пропустили! Дедушка, я говорил, надо идти, — хмурит бровки.

Как хорошо, что ты все пропустил, малыш. Борюсь с вновь нахлынувшими слезами.

— Ничего… тебе Зоря все расскажет…

Поспешно прощаюсь и ухожу.

На такси добираюсь до дома свекрови.

Жалко Диму, кому ребенок нужен? Алена погрязла в своей мести. Мать и Матвей к Диме хорошо относятся, но мне страшно чему они его научат.

Первым делом бегу в комнату к Аришке. Из легких со свистом вырывается вздох облегчения, Светлана сидит рядом с крохой и них все хорошо.

— Как сходили? — поднимает голову.

— Ой, лучше не спрашивай, — машу рукой.

Сейчас у меня нет ни сил, ни желания пересказывать и вновь переживать всю грязь. В ушах до сих пор стоят слова Зори.

Успеваю только помыть руки и переодеться, как раздается звонок мобильного.

Смотрю на надпись: «Мамочка».

Долго раздумываю брать или нет. Но все же старая Лера побеждает, ее переживания за здоровье матери выходят на передний план.

— Привет ма… — я дальше язык не поворачивается.

— Неблагодарная гадина, — доносится мне в ответ.

— Вижу тебе уже лучше, — вздыхаю.

— А ты думала, что будешь танцевать на моих похоронах, не дождешься! — голос у нее более чем бодрый. Если бы не знала, что она пережила операцию, решила бы, что это очередная ложь.

— Что ты хочешь? — после сегодняшнего дня, у меня нет желания обмениваться с ней оскорблениями.

— Ты не мать! Ты ничтожное, эгоистичное существо! До чего Зорю довела! Что девочке пришлось сделать, чтобы как-то вкрутиться! Она танцевать из-за тебя не могла!

— Из-за меня оказывается… — смех сквозь слезы.

— Ты всех довела! Все разрушила! Неправильный выбор я тогда сделала, — слышу звук плевка.

— Ты о чем? Какой еще выбор?

— Слушай меня, королевна, или ты одумаешься, придешь, извинишься, и так уж и быть, мы примем тебя в семью. Будешь ходить по струнке. Или…

— Или что?

— Я выйду из больницы, и ты так завоешь, что будешь в ногах валяться, моля о пощаде.

Отключаю вызов. Отбрасывая телефон, словно он пропитан ядом.

— Они как все в один миг сбросили маски, а под ними… — меня передергивает.

— Но лучше так, Лер, чем дальше жить с ними. Теперь ты знаешь, их истинные лица, — Светлана подходит и гладит меня по плечу.

— И про какой она выбор говорила? Чушь какая-то…

— Возможно, — Светлана заминается, — Она говорила про твоего брата, которого родила через несколько месяцев после смерти Аркадия… — опускает голову и мнет край кофты.

Глава 39

Это неудачная шутка… потому что в ином случае мой мозг отказывается воспринимать информацию. Присаживаюсь на постель, смотрю на Светлану, из горла вырываются только хрипы.

— Какого брата? Свет… нет… — хочется, чтобы она опровергла свои слова. Потому что, если это правда, я понимаю, что мать сделала дальше.

И я просто не могу называть ее матерью.

— Когда нашего отца не стало, твоя мать была беременна. Она бегала по мединституту и выбивала для себя блага. Многие скидывались, помогали ей. А мы… нам дали комнатушку, мы были благодарны.

— Где? Где мой брат? — мысль, что в этом мире есть родной человек — это смесь радости, смятения и боли.

— Я не знаю, Лер. Он пропал, когда твоя мать продала квартиру. Паше тогда предстояла операция, и этот момент проглядела.

— Но ведь он выжил, Света?! Или она его… того… — но тут же отметаю эту мысль. Что-то мне подсказывает — брат жив.

— Я не знаю, что твоя мать сделала с ребенком, — тяжелый вздох срывается с ее губ.

А меня трясет, внутри будто взрыв. Прежде чем успеваю осознать, что творю, набираю мать.

— Испугалась, дочурка, — поднимает трубку с едким смешком.

— Хочу узнать, где мой брат, — язык едва шевелится.

— Кто сказал? — спрашивает по-деловому. Ни грамма страха в голосе.

— Какая разница? Говори правду!

— Правду? — злой смех. — Правда в том, что я тебя облезлую спасла. Всю жизнь с тобой нянчилась, а итог? Одна неблагодарность, вся в отца! А твой брат… к тебе я как бы привыкла, а тут болезненное нечто, не спрашивай о его судьбе. И скажи спасибо, что я оставила тебя.

— Что ты с ним сделала? — кричу, боль раздирает на части.

— Сгинул он, растворился, утонул в болотах, — и дикий смех трубку. — Или что-то еще хочешь узнать? Что тебя спасла? А могла твоего братца выбрать и получить в разы больше благодарности.

— Мама, ты реально, просто отказалась от моего брата? — говорю и не верю, что это произношу.

— Это было непросто, если хочешь еще заработать, — отвечает с гордостью в голосе.

— Заработать?

— А что я просто так мучилась, вынашивала это. Еще от твоего папаши. Сколько проблем это существо принесло нам, а Матвей как натерпелся.

— Где мой брат?! — ору в трубку.

— Какой он тебе брат, ты его ни разу не видела. Так ошибка природы. Хилый не приспособленный к жизни, — в голосе отвращение.

— Ты его в детский дом отдала?

— Информация стоит денег. Сможешь заплатить, приходи, — смеется и отключает вызов.

Это женщина, которая дала мне жизнь… не верю…

Просто в голове не укладывается.

— Не трать на нее нервы, — Светлана обнимает меня.

— Где мне найти брата? Жив ли он вообще?