Шрифт:
Закладка:
Вылетев из военного аэродрома под Москвой, что в провинциальном городке Раменское, прожорливый Ил-76 приземлился в Абакане, чтобы дозаправиться горючим. Это его и погубило. Взлетел он как-то неудачно. В воздух поднялся и вроде ушел по маршруту, но спустя непродолжительное время вдруг пропал с радаров.
На поиски транспортника отправили дежурную вертушку Ми-8. Километрах в двадцати от Абакана, в районе залива Тубы, обнаружили самолет. Вернее, его обломки, что горели от переполненных топливных баков адским пламенем.
Оказалось, что Ил-76 умудрился уткнуться носом в гору. То ли пилот не рассчитал, то ли неисправность какая была. Правды так и не узнали. Но самое страшное, что люди все погибли.
Заместитель прокурора товарищ Ушанов тоже работал на месте трагедии в составе оперативно-следственной группы. И вот какая незадача. Денежные средства, что перевозил самолет для расчета вахтовиков, все сгорели. То есть, так отрапортовал Ушанов вышестоящему руководству. Но потом коллеги его стали замечать, что доблестный зампрокурора вдруг зажил на широкую ногу, объясняя это накоплениями родителей. Ему даже поверили. Ведь всем известно, что лучший подарок от родителей — это книжка. Сберегательная книжка.
И вот теперь денежки всплыли. Изъяли ни много ни мало, а пару мешков с пачками купюр с немного обугленными краями.
Оставался не пойманным последний соучастник, но, как оказалось, кто-то из местного УВД слил ему информацию, и заместитель председателя облисполкома товарищ Пономарев (самый тертый калач из этой шайки — в прошлом подполковник КГБ, а по молодости спортсмен, занимался тяжелой атлетикой) успел смыться. Это именно он расстрелял ребят.
Пономарев встал на лыжи, а по долгу прошлой службы скрываться он умел. Ориентировки, доведенные до каждого диспетчера всех видов вокзалов, ничего не дали. Преступнику удалось выскользнуть из города и затеряться. Предполагали, что у него имеется поддельный паспорт — слишком уж гладко и без лишней пыли он сумел испариться.
Но, как говорится, жадность фраера сгубила. Горохов придумал гениальную хитрость — и в честь этого битых несколько часов сидел на телефоне, никого больше не подпуская.
В итоге о громких обысках у криминальной троицы раструбили в местной газете “Советская Хакасия”. Осветили все. Где, сколько и что нашли. Пришлось немного цензуру даже подвинуть в оперативных целях, ведь чиновник и партократ в глазах советского человека должен был выглядеть кристально честным (с остатками нимба на голове), аскетичным и совсем не богатым. По достатку лучше, конечно, дворника, но хуже сталевара, что в горячем цеху здоровье на высокую зарплату обменивает. А тут — такая неувязочка. Высокопоставленные чиновники так сильно обгадились, что тень могла лечь на всю советскую систему. Но в целях поимки злодея Москва (после долгих и нервных для Горохова переговоров) дала добро на эту “авантюру”.
Светлана и Алексей молча наблюдали за этой шумихой, пытаясь разгадать, чего нужно ждать и зачем куковать в гостинице. Помочь им с этой загадкой я никак не мог — для нашей общей безопасности.
Если коротко, то в гараже у Пономаренко обнаружили залежи зеленых. Видно, готовился за границу дернуть. Но в газете его гараж никак не фигурировал. Будто не нашли его на отшибе Абакана. Прощелкали, стало быть. Вот Пономаренко и купился. На перекладных вернулся в Абакан и в свой любимый гараж наведался. А там круглосуточно дежурила засада в количестве двух оперов и одного меня. Только взять Пономарева живым не удалось. Бился он до последнего, потому как знал, что вышка обеспечена. Одного опера в реанимацию отправил, а второй его пристрелил. Целился в руку, но в горячке промазал. Прямо в лоб девятимиллиметровую залепил. Действия, конечно же, потом признали правомерными, и по громкому делу об убийстве подростков осталось двое обвиняемых.
Наша миссия была закончена. Горохов собрал нас перед вылетом в кабинете и каждого поблагодарил, крепко пожав руку. Даже Светлане пожал, но я бы на его месте хотя бы в щечку ее чмокнул. Но и рукопожатие от Горохова — награда высокая. Благодарности от него хрен дождешься. А тут он растрогался совсем. Но тут же взял себя в руки и во всеуслышание объявил:
— Других наград не ждите. Такой рассадник мы вскрыли, что много голов еще полетит. Заседание по делу будет закрытым. Такое пятно на себе система попытается затихарить. Все номера “Советской Хакасии” уже изъяли. Но большинство уже сами пошли по назначению — для растопки печей и уличных сортиров. Впрочем, свою роль они сыграли, и это главное.
В Союзе туалетная бумага появилась в массовом производстве еще в конце 60-х. Но настоящий советский гражданин предпочитал листы, испещренные типографской краской. Для этого даже специальные кармашки на стенку мастерились.
— Вот и все, товарищи, — подытожил Горохов, — благодарю за службу. Теперь наша группа больше не экспериментальная. Уверен, что, когда вернемся в Москву, ее переведут в постоянный статус. Процедура это не быстрая, опять проект приказа надо будет согласовать во всех инстанциях двух ведомств. Если в прокуратуре шустро это делается, то в МВД приказы неделями могут перенаправляться и дорабатываться.
— Никита Егорович, — обратился Алексей. — я так и не понял, почему эксперт вскрылся? Неужели он их так боялся?
— Тут скорее другая сторона медали, — его бывшая жена пояснила, что раньше Кузнецов не злоупотреблял, пока ту злосчастную экспертизу не провел. А потом как-то отрешился от всего и запил по тихой грусти. Семья развалилась, а сам он из областного СМЭ в Саяногорск перевелся. В нору забился. Когда понял, что скоро его липовая экспертиза вскроется, наверное, решил не тянуть до всеобщего позора и на тот свет себя отправил.
Горохов повернулся ко мне и, нахмурившись, спросил:
— Твоя командировка, Андрей Григорьевич, подходит к концу. Ты как дальше? Останешься с нами? Или за учебу возьмешься?
— Куда же я без вас, — улыбнулся я.
— А сессию потянешь? — уже больше из вежливости спросил Горохов, не скрывая радостной ухмылки.
— Придется. Если что, поможете к экзаменам подготовиться. Вон у нас какие разноплановые специалисты собрались.
— И то верно, — похлопал меня по плечу Горохов, а я успел заметить, как Света украдкой улыбнулась…
Глава 15
В Москву вернулись на следующий день. Горохов дал нам пару выходных. Я, наконец, посетил два своих самых любимых места в столице: Красную площадь и ВДНХ. Жаль, что не сезон для фонтанов.
