душу, — у всех бывают детские страхи, и далеко не всегда они обоснованы. Я всего лишь раскрыла вам свою маленькую детскую тайну — она недостойна того, чтобы оставаться тайной для нас обеих, не правда ли?

— Какой мудрой ты стала, девочка моя…

Эйлин улыбнулась, посмотрев на директора, но на подначку не повелась:

— Слышать это от такого человека как вы большая честь для меня, директор.

* * *

«Честь для нее», — мысленно чуть не плевал себе в бороду Дамблдор, прощаясь с хозяевами после приема. Он так ничего толком и не выяснил, а затягивать посещение было уже неприлично. На его просьбу об экскурсии в «их маггловский дом» он получил… отказ! Видите ли, он уже принадлежит другим хозяевам! Да еще магглам! Что, Эйлин не могла бы договориться с бывшим мужем, да в конце концов, просто стереть тому память после его посещения? Да он даже бы прикинулся обычным ради такого, да он… А, этого Дамблдор почему-то не сказал… Кажется, девочка не так виновата. А может, встречаться с бывшим ей тяжело?

Он представил лицо Эйлин — умное, волевое, даже красивое… Тяжело? Ей?!

В Хогвартсе просмотрев воспоминания МакГонагалл, директор оказался совершенно разочарован. Все же женщина есть женщина, и это иногда так неудобно! Вся картина оказалась смазана ее эмоциями, через призму которых он не смог ощутить ничего. Абсолютно ничего из того, что его интересовало. Раздосадованный Дамблдор позвал к себе Слагхорна.

* * *

А в это время Флитвик и три такие разные дамы собрались, чтобы приготовить достойный подарок своей бывшей ученице и…

— Ни за что бы не призналась, но вы же, наверное, испытываете что-то вроде того же, что и я, — начала было Септима.

— Хочешь сказать, что теперь мы хотим удивить Принцев? — уловила мысль коллеги умница Батшеда.

Хуч и Флитвик дружно усмехнулись, уже привычные к тому, что миссис Бабблинг попадала «не в бровь, а в глаз» всегда. Ну, практически всегда. И Филиус добавил:

— Наша бывшая ученица этого более чем достойна.

* * *

Аристократический прием в это время набирал обороты. В отличие от предыдущего вечера, Эйлин, как ни странно, почувствовала себя в своей стихии. Это не было для нее близким, но вот знакомо было все: от игры вееров у дам до мельчайших знаков, подаваемых ресницами, пальцами, полупоклонами и кивками… Спокойная уверенность хозяйки дома вкупе с манерой держаться примирила аристократов с ее возвращением в их среду. А манеры наследника… Что ж, и к ним претензий ни у кого не оказалось. Трудновато было бы Алану, но он поддерживал супругу, а мнение аристократов о себе ученого совершенно не интересовало — кроме нескольких персон. Но с теми он прекрасно контактировал и ранее — исключительно по научным вопросам. И их отношение повлияло на общее мнение достаточно быстро.

Хуже всего из всех присутствующих было молодежи. Сириус и Регулус, отделенные от компании, пытались найти Джеймса Поттера. Надо сказать, не зря… Ему и правда нужна была помощь, да вот получил он ее, откуда и не ждал.

После того как уже пятое семейство гостей неприкрыто извещало молодого Принца и его мать о своих матримониальных планах, Северус почувствовал, что тихо звереет. Он с надеждой посмотрел на мать: сможет ли она сдержаться и не объявить на весь свет об их помолвке с Лили?

Эйлин поняла сына безо всякой легилименции и кивнула ему:

— Еще час.

Он кивнул в ответ и тут же начал искать темную встрепанную макушку: объяснение с Джеймсом откладывать больше не следовало. Наконец он встретился глазами с бывшим противником и показал ему кивком на выход, а когда Сириус навострился за ними, пришлось обернуться и сделать знак, чтобы их оставили вдвоем.

— Ты что-то хотел мне сказать, Принц?

Джеймс словно чувствовал неприятности. «Полезное свойство», — отметил про себя Северус.

— Сядь, Джеймс. Я должен тебе сказать одну вещь, которая тебе точно не понравится.

— Что-то с… Лили? — паренька сначала бросило в краску, потом он побледнел.

«Как же его забрало-то», — подумал Северус.

— Да не тяни же!

— Мисс Эванс временно стала моей невестой.

Не успел лорд Принц закончить фразу, как оказался схвачен за грудки Поттером, а в его глаза уставились плещущие ненавистью карие глаза.

— Ну ты и гад! Я тут для него! А он! А она! Как?

Джеймс был временно не способен ни на членораздельную речь, ни на адекватное мышление. Северус, позволив себя потрясти еще немного, в очередной раз… удивился: соперник вместо того, чтобы попытаться его размазать, сам медленно осел по стенке. На пол. И уткнулся лбом в собственное колено.

— Я ни на что не годный кретин…

Услышать такое от Поттера — нахального, безбашенного, отчаянного юнца с огромным самомнением — для Северуса было сродни грому посреди ясного неба. Он быстро присел возле него, обхватил его лицо ладонями и поднял. В глазах Джеймса блестели… слезы?!

Северус молча выругался и, подняв его, потащил за собой, тихо чертыхаясь.

Видимо, движение прошло тому на пользу, и когда они вошли в кабинет, Джеймс вернул свою злость и набросился на него с кулаками.

— Инкарцеро, — бросил Северус и вздохнул: — Ну вот таким ты мне все же больше нравишься, Поттер.

Джеймс только яростно сверкал глазами, пытаясь сбросить путы.

Когда Принц достал Омут памяти и резко освободил Джеймса, мальчишка тяжело дышал, словно только что пробежал стометровку. Но драться больше не лез. Северус кивнул:

— Я рад, что ум Поттеров к тебе вернулся, Джеймс. Посмотри сначала, а дальше… сам решишь.

— Хочешь, чтобы я смотрел на вашу… ваше… — скривился было тот.

— Я уверен, что тебе станет легче.

— Да что ты?

— Смотри, говорю тебе. Или ты трусишь?

Поттер, шипя не хуже иной змеи, залез головой в Омут памяти.

Вынырнув минут через десять, он смотрел на него уже совсем другими глазами… И Северус не удержался от подколки:

— Ты там что, три раза пересматривал?

— Ну да, — ухмыльнулся в ответ тот. — Вот, значит, как.

— Ну да, — эхом повторил Северус.

— Прах тебя побери… и всех вас… Но вы были правы. Это действительно лучшая защита для нее.

Джеймс задумался и вдруг хитро блеснул глазами:

— Принц, а ведь ты… Ты же просто гриффиндорец, получается!

И, увидев ответную усмешку, продолжил:

— Слушай… а Шляпа тебе, случаем не предлагала?..

Северус, смеясь,