— А ведь точно, в описании к шмоткам Пуха было, что Локи с каким-то там драконом общий язык не нашёл, — потирает руки Степаныч. — Так получается, нам и в дверку ломиться не надо, можно смело через главный вход идти!

— Не получается. Хи-хи…

Коварная богинька во всю угорает, над моими попытками спасти ухо от покусания, ибо на левой руке она повисла, всеми своими телесами. Так что я, как дурак, то пытаюсь правой ладонью прикрыть левое ухо, либо спасти огран слуха, прикрыв его плечом. Получается ну очень плохо. Вот и получается, что тут только ленивый не угорает надо мной.

И в связи с тем, что кровь из мозга свалила в другое место, а у нас тут, знаете ли, совещание, надо думать и принимать решения, пришлось принимать меры.

— Блондинка ты злобная, а ну встала и села между вон теми двумя брюнетками, — пытаюсь вскочить, но куда там. Повисла, как клещ.

— Но я мёрзну! — надувает губки богиня.

— Вот и грейся об них!

— Фу, таким быть. И вообще я не из таких. Тебе что тепла жалко для бедной девушки?

— Жалко у пчёлки! Отстань уже от меня.

— А если я расскажу, кто такой злобный поселился в пещерке дракона?

— Ладно, — сдаюсь. — Но от уха отстань.

— Но оно такое вкусненькое. Ам…

— Достала!

Оно конечно, лучше старенький «ТТ» чем айкидо и карате, но в случае, когда надо отобрать руку у наглой богиньки и закинуть её на плечо, навыки рукопашного боя выручают.

— Ай-я-яй, я всё скажу, не надо меня выгонять, — болтает ногами спереди и стучит ладошками по спине сзади. — Всё отпусти, такое настроение мне испортил. Фу, таким быть!

— Точно?

— Да точно, точно.

— Хорошо, но этой блондинке больше не наливать! — отпускаю на пол надувшую губы богиню.

— А прикинь, Мажор, если у дочки характер в маму? А тебе ещё на ней жениться, — не упускает возможности подпустить шпильку Степаныч. — Ха-ха-ха.

— И прапору тоже не наливать!

— Да ты чего лютуешь-то? — Степаныч огорчённо смотрит на кружку, которой лишился за свой длинный язык.

— Да ты шути, шути, не останавливайся.

— Виноват, — опускает, буйну головушку, — но наказание нести не готов. Хорошо же сидим. Отдай тару, а?

— Ладно, но давай местами поменяемся.

— Легко, — Степаныч вскакивает, уступая мне место.

Я радостный от того, что избавился от опасного соседства, усаживаюсь на его место. А на моё тут же приземляется Леофаста, оказываясь вновь по левую руку от меня. Вот и нафига менялись?

— Я не ржу, — с суровым видом сообщает прапор, крепко обнимая свою кружку. Но по глазам то видно, что в душе он уже по полу катается от смеха.

— За что мне всё это? — вопрошаю в небеса.

— Вот точь в точь, как Джинн, — фыркает в кружку Наташа. — Тот тоже всегда этим вопросом озадачен был.

— Видимо, это карма, — поддакивает Оля.

— Так что там с пещерой-то?

В нагрузку к трущейся слева Леофасте, добавляется ещё и Нифера оккупировавшая правую часть моего организма.

— Терпи, брат, судьба у нас такая, — вздыхает Серёга, которого тоже с двух сторон обжали его дамы. Видимо это заразно.

— Тебе что-то не нравится? Ам…

— Ты чем-то недоволен? Ам…

Бедного Сергея аж перекосило всего, когда за его уши принялись аж с двух сторон. И боюсь, что меня ждало, то же самое, ибо то, что Леофаста пообещала, Леофаста и может забыть. А Нифера так та вообще только добралась до тела командирского. Ухватила мою ладонь и давай её тянуть себе под подол. Но спас ситуацию Степаныч. Ибо сообразил, что крайним скорее всего останется он.

Бах! Кружка с громким стуком встречается со столом:

— Девки, вы что совсем умом тронулись!

— Я не девка! — возмущается богиня.

— Вот и веди себя соответственно! — сурово отрезает прапор. — Ты что устроила? Между прочим, у нас проблем выше крыши, с твоих же слов получается, что бойцы ушедшие в пещеру, могли погибнуть. А кто живой остался, в помощи нуждается. А ты что устроила? Мало того, что сама дуришь, так и остальных заразила. Ещё чутка и девки в штаны полезут к парням! Зятя позоришь! Как дочери-то в глаза смотреть будешь?

— Простите. Шлёп! Шлёп! Шлёп! — Леофаста выпустив мою руку, бьёт себя ладонями по лицу. Не шуточно. Так что даже кровь потекла из уголка рта.

— Давно в этом храме не была. Шлёп! Эмоций накопилось в нём! Шлёп! Накрыло меня! Шлёп!

— Да хватит себя лупить, — перехватываю руки. — Смотри, уже пришли в себя!

И действительно, Ольга и Наташа, успевшие залезть на Серёгу и даже начать раздеваться, внезапно смутились и принялись натягивать на себя одежду. Сам же двоеженец, начал обретать разум в глазах. Нифера закусив губу, вернула мне руку, которую пыталась использовать как… Кхм. Короче пыталась.

Вот такой казус приключился. Это на меня не действуют всякого рода ментальные воздействия. А вот всех присутствующих кроме Степаныча вштырило. Не знаю почему. Помнится, когда Пух при своём явлении в этом мире лютовал, там и Локи и Эдема скрутило, что уж говорить про Степаныча.

Хотя с другой стороны, у него, как и любого гвардейца Небесного Легиона есть защита от божественных проклятий. Так может в этом дело? Или… Хм… А ведь Леофаста богиня любви. Так может потому его и не затронуло, что его дамы сердца тут нет? Ой, да пофиг. Главное, что этот беспредел закончился.

Всё-таки Дед молодец, разобрался в ситуации. Я может позже тоже вкурил бы, что происходит. Но и винить одного крайне симпатичного старлея нельзя, у него крови в мозгу мало было. Думалка плохо фурычила.

Но к счастью, воздействие богини на окружающих после самоэкзекуции прошло, это хорошо. Глядишь, о деле поговорим.

Глава тринадцатая

Обсуждать условия для открытия секретной дверцы, начали от наименее трудного. По мнению Сергея:

— Плод любви бога и человека.

— Это что, самое простое? — хлопает глазами Нифера.

— Угу, — кивает НКВДшник. — Это я ещё могу, как то представить. Тем более, что среди нас сидит прекрасная Леофаста, и, вполне возможно, у неё есть кто-то на примете.

— Например, я, — усмехаюсь.