На этот раз он отвечает очень серьезно:

– Я прожил на Земле несколько тысяч жизней. Мне повезло встретиться с чудесными личностями, которые помогли мне достичь полного отделения. И теперь мне больше не нужно возвращаться на Землю. Тем не менее я решил помочь как можно большему числу людей тоже достичь этого состояния. Люди вынуждены возвращаться на Землю, пока их туда тянет безудержное желание. Значит, и ты будешь возвращаться на Землю до тех пор, пока у тебя остаются неудовлетворенные желания, скрывающие страх и чувство вины. Если бы я вернулся на Землю, то мог бы жить там, не испытывая ни малейшего чувства вины. А значит, у меня не было бы и ни малейшего опасения, что другие узнают обо мне – кто я и какой я. Если бы у меня сохранялись какие-то страхи, я бы мог наблюдать за ними как за частью человеческого бытия.

– Ух, это для меня уже чересчур! Неужели когда-нибудь люди смогут освободиться от всех своих страхов? Не утопия ли это?

– Я не говорю, что люди должны победить свои страхи. Я лишь говорю, что они не должны страхами руководствоваться. Вместо этого они должны использовать страхи, чтобы осознавать свои желания или потребности, которые за ними скрываются. Тогда страхи будут полезны людям. Конечно, со временем люди будут становиться более осознанными, а значит, страхи они будут испытывать все реже и реже. У тебя ведь были страхи, которые однажды исчезли сами по себе?

– Ну конечно, – отвечаю я. – Когда я был маленьким, я боялся грозы, а затем в один прекрасный день заметил, что этот страх исчез.

– Я говорю не о физических страхах. С ними легко разобраться. Я имею в виду более тонкие страхи – такие, как страх ошибиться, например, или страх насмешек, страх проявить свою уязвимость, страх потерять любовь других…

– Нет, я всегда был смелым и ничего подобного не боялся.

Слегка насмешливо МИШАЭЛЬ возражает мне:

– Ты говоришь о смелости, но отказываешься признать, что ты боишься. Зачем тебе смелость, если ты не можешь признаться в страхах? Смелость может быть полезной человеку, но если она мешает признать свой страх, то теряет всякую пользу. Пока ты не признаешь свои страхи, ты не сможешь их принять. Именно твоя склонность отрицать вынуждает тебя снова и снова возвращаться на Землю. Ты не сможешь справиться со своим страхом, не сможешь оценить его пользу, пока не примешь его, пока не дашь ему право жить в тебе. Ладно, давай пока на этом остановимся. Продолжай наблюдать дальше.

Я тотчас возвращаюсь к своей семье, собравшейся за ужином в ресторане. Мона отчитывается Бену, какие решения они с Кариной приняли. Слушая мать, Бен становится все более молчаливым, все больше замыкается в себе, все глубже погружается в свои грустные размышления: «Они с Кариной думают только о наследстве и о папиных деньгах! Почему бы не подождать хотя бы несколько недель, куда так спешить? Ведь нет же никакой срочности! Почему бы вместо этого не поинтересоваться друг другом, не поговорить о наших чувствах, о том, какие эмоции каждый переживает после смерти папы?

И вообще, сколько раз мне нужно еще повторить, что мне не нужны его деньги! Деньги – это единственное, что он давал мне с тех пор, как я появился на свет! Хотя именно деньги мне были нужны от него меньше всего. Из-за этих проклятых денег он так и не потрудился стать настоящим отцом. А теперь мама и Карина поступают в точности как он. Как же я зол! Кажется, я сейчас опять взорвусь».

Меня поражает его глупость. Он упрямо отказывается признать, что мои деньги могли бы помочь ему в осуществлении планов. Главное – благодаря моим деньгам он мог бы жить в своем собственном доме со своей любимой семьей, вместо того чтобы ютиться в старой маленькой квартирке. Единственное, в чем он прав, – так это в том, что Мона слишком торопится все уладить. Действительно, она могла бы хоть немного поговорить о чувствах. Что? И это говорю я? Неужели? Ведь, будь я сам на месте Моны, мне бы тоже не терпелось поскорее все закончить, чтобы узнать точную сумму моего наследства. Надо же, я совсем запутался: что правильно, что неправильно? Черт побери! Что хорошего в том, чтобы знать, о чем думают и что чувствуют другие люди? Узнавать это не всегда приятно!

И именно в этот момент Мона решает спросить, как дети планируют распорядиться своим наследством. Бен продолжает молчать, ковыряя еду на тарелке. Он ждет не дождется, когда Карина с матерью заметят, что ему неловко от таких разговоров, и когда они сменят тему. Что угодно, но только не деньги! Только вот Диане тема разговора как раз интересна. Слушает она внимательно, хотя чувствует грусть и внутреннюю тревогу мужа. Она берет его за руку и легким нажатием на ладонь просит его постараться понять других и довериться им. Это раздражает его еще больше. Он освобождает руку и окончательно замыкается в своей раковине.

– Первое, что я сделаю, и это действительно доставит мне огромное удовольствие, – признается Карина, – куплю себе маленькое шале в Лорантидах. С тех пор как я занимаюсь недвижимостью, хочу купить себе домик именно там. Боже, как же это здорово – жить на берегу прекрасного озера! К тому же сейчас многие мои клиенты хотят обосноваться в горах, а значит, мои дела идут в гору. И раз уж я осталась одна, я воспользуюсь моментом, чтобы перебраться в свое гнездышко как можно скорее… Начну новую жизнь…

Карина чувствует, как к горлу подкатывает комок: ей трудно глотать и даже дышать.

Мать от неожиданности подпрыгивает в своем кресле:

– Вы расстались с Кристианом? Не может быть! А я-то была уверена, что вы планируете переезд вместе! Надо же! Как мне жаль! Как обидно за тебя! Но что же случилось?

Карина понимает, что удивлена не только мать, приехавшая издалека, но даже и Бен с Дианой. Для всех это неожиданная новость. С Кристианом они встречались целых два года, намного дольше, чем с другими парнями. Поэтому все были убеждены, что она наконец нашла мужчину своей мечты. Но сейчас ей меньше всего хочется рассказывать свою историю, что-то объяснять, и она на ходу придумывает что-то, чтобы поскорее завершить разговор. Она говорит так, будто наконец поняла, что все мужчины одинаковы и больше не может им доверять:

– Клянусь, мне понадобится немало времени, прежде чем я решусь завести новые отношения. Только оставаясь одинокой и