Именно поэтому мой скромный заказ — кофе и сырная тарелка — воспринимался окружающими как нормальный вечерний отдых человека, который готов тратить деньги на редкое удовольствие.

Взрыв был красивый. Я ждал его и смотрел в нужную сторону.

Он прогремел строго по плану, в десять двенадцать по местному времени. Над крышами поднялся огненный фонтан, который разбрызгивал множество искр в разные стороны. А через пару секунд к первому присоединились еще два огненных столба.

Что ж, минимальная планка мести клану Дамаяти взята.

Я теперь хоть своим людям, потерявшим близких при штурме родового поместья, смогу смотреть в глаза. Еще не спокойно, но уже хоть как-то смотреть.

И это только начало.

Я устрою Дамаяти террор, от которого они взвоют и проклянут тот день, когда решили напасть на нас без объявления войны.

* * *

— Отец! — в кабинет главы клана Дамаяти ворвался возбужденный наследник.

— Что случилось? — нахмурился глава клана.

— На «Арраште» теракт!

— Сядь, — холодно бросил глава клана. — И рассказывай по порядку.

Наследник сделал глубокий вдох, медленно подошел к креслу у стола отца и сел в него.

— Сегодня в десять двенадцать произошел взрыв в основном корпусе фирмы «Аррашт» в Лакхнау, — спокойным голосом заговорил он. — Неизвестные заложили три заряда, подрыв произошел практически одновременно. Один охранник мертв, еще двое ранены. Тушение пожара заняло в общей сложности двадцать семь минут. По предварительным оценкам повреждено от семи до десяти процентов оборудования, из них три-четыре процента безвозвратно. Сроки восстановления того, что можно восстановить, оцениваются в девять-десять дней. А с тем, что восстановить нельзя… От двух месяцев.

— Насколько это критично для производственной цепочки?

— Если слегка изменить процесс производства, то общая задержка составит около трех недель.

Глава клана поджал губы. Три недели — это много. Не критично, но много. Придется пересматривать все действующие контракты с точки зрения размеров неустоек, чтобы минимизировать ущерб. И все равно платить за срывы сроков придется.

— Раджат? — уточнил глава клана.

— Прямых улик нет, — ответил наследник. — И косвенных тоже. Но возможность у них была, их элитные диверсанты не пострадали во время штурма родового поместья.

— Твои предложения?

— У Раджат несколько фирм в Лакхнау, — неприятно ухмыльнулся наследник.

— И они работают, как ни в чем ни бывало, да? — хмыкнул глава клана.

— Да, — признал наследник. — Если судить по активности рода Раджат, то ее нет. Словно это не они.

— А ты уверен, что это они?

Наследник задумался. До этого вопроса отца он был уверен.

А сейчас задумался, насколько удобно было бы их врагам, не связанным с родом Раджат, но отслеживающим ситуацию вокруг этого конфликта, нанести удар именно сейчас. Просто чтобы скрыть свое участие.

— Не уверен, — вздохнул наследник.

— Сын, не спеши, — едва заметно улыбнулся глава клана. — Да, я с тобой согласен, с вероятностью процентов девяносто — это Раджат. Но мы уже выглядим агрессорами, причем эта агрессия ничем не спровоцирована. И если мы сейчас продолжим в том же духе, прослывем неадекватами на все аристократическое общество. Устанем отмываться потом. Не стоят Раджат такого, поверь мне.

— Это почему агрессия ничем не спровоцирована? — нахмурился наследник. — Да у нас уже двести лет вражда на грани родовой войны!

— Я утром говорил с главой рода Лакшти.

— Канцелярия императора?! — изумился наследник. — А этим какое дело до нас?

— А ты думаешь, на императора работают идиоты? — хмыкнул глава рода. — Все, кому надо, прекрасно поняли, что мы пытались уничтожить род Раджат. Напомнить тебе, как император относится к сокращению числа магических родов?

— Не надо, — опустил голову наследник.

— Нам сошло бы это с рук, если бы мы покончили с Раджат одним ударом. Точнее, это сошло бы нам с рук проще, чем если сейчас, после явно высказанного недовольства императора, мы продолжим давить их. Сейчас дело будет уже не во вражде, а в пренебрежении пожеланием императора. Прямо приказать он не может, мы — клан, но и совсем его игнорировать мы тоже не имеем возможности. Поэтому теперь мы можем действовать только в ответ на действия Раджат. Причем в ответ на явные и очевидные обществу действия. Ты понимаешь меня?

— Если мы вынудим Раджат объявить нам войну… — начал наследник.

— Да, — кивнул глава рода. — Подросток в роли наследника нам на руку. Если он окажется вспыльчивым юнцом и объявит нам войну в присутствии хотя бы одного постороннего свидетеля, он полностью развяжет нам руки. И род Раджат мы добьем уже сейчас.

— А если нет?

— Тогда твое дело продолжат твои дети.

* * *

Вернувшись на нашу базу-склад, я почти сразу поймал на себе задумчивый взгляд Асан. Такой… очень нехорошо задумчивый.

Глянув прямо в ее отрешенные глаза, я содрогнулся.

Китаянка моргнула, возвращая себе нормальный вменяемый вид, и наваждение рассеялось, но оставить это просто так я уже не мог.

— Асан, — подошел я к ней. — Поговорим?

Она молча кивнула и потянула меня в дальний пустой угол.

— Поставь свой купол, пожалуйста, — тихо попросила она.

Значит, не показалось. Ей действительно есть, что мне сказать.

Я отвернулся лицом к стене, слегка ссутулился и сформировал плетение на уровне живота, чтобы максимально скрыть его от остальных. Плетение полыхнуло разноцветьем, и нас накрыла серая пелена изолирующего купола.

— Слушаю тебя, — развернувшись к старухе, сказал я.

Она смерила меня еще одни задумчивым взглядом и вздохнула.

— У тебя не было артефакта невидимости еще вчера, — заявила она.

Я похолодел. Честно говоря, не думал, что это кто-то заметит.

В конце концов, я не сделал этих артефактов несколько штук, хотя и мог. Да хоть десяток за ночь наклепал бы, не проблема. Только объяснить, откуда я их взял, я бы не смог, потому что один случайно прихваченный вместе с родовым камнем артефакт — это ерунда. А вот горстями их вынимать из ниоткуда — это откровенное палево.

По факту, и одного оказалось много.

И хорошо, если это заметила только Асан.

— Знаешь, сам по себе артефакт — это был только повод задуматься, — продолжила китаянка.

Ну совсем здорово.

— У тебя этого артефакта точно не было, я же лечила тебя в лесу, и ты раздевался до голого торса, — напомнила она. — Был бы он у тебя тогда, ты сам попытался бы его использовать, особенно в той ситуации. Но его не было. И, значит, как бы странно это ни прозвучало, ты его сделал сам. И именно для этого, а отнюдь не для тренировки, ты уединялся вечером под своим куполом.

В целом, в логике ей не откажешь, но поспорить можно.

Можно было бы, если