что это было незаконно. Ей было стыдно, однако не перед конторой и начальником Ваном, просто ей не нравилось что-то делать за спиной. Начальник Ван в её глазах не был хорошим адвокатом и учителем, он был просто коварным мелким человеком, поэтому по отношению к нему она не испытывала угрызений совести. Однако адвокатская контора имела некоторые финансовые проблемы.

Начальник Ван любил быть в центре внимания, часто преувеличивал свою значимость и кичился тем, что занимает пост заместителя председателя совета адвокатов. При этом уже несколько месяцев не делал адвокатам отчислений и не платил зарплату, зато от имени конторы часто устраивал мероприятия и приёмы для руководства.

Подумав, она решила взяться за это дело, чтобы внести деньги в контору. Это в какой-то степени была помощь начальнику Вану и конторе. Когда Ван увидел, что Цин Ни принесла двадцать тысяч юаней и новое дело, он тут же начал её восхвалять и при этом роптать на других адвокатов, которые не в состоянии ничего сделать. Сказал, что адвокат Джан за самое крупное дело получил всего две тысячи юаней. Она понимала, что большинство из них не вносят плату в контору, либо просто скрывают часть доходов.

Цин Ни заметила в начальнике некоторые изменения: он двигался медленней обычного и учащённо дышал, с утра до вечера жевал свои пилюли. Адвокат Вен сказал, что у Вана ещё одна новая болезнь — склеродермия, при которой страдает кожный покров. Те пилюли, которые он ест, изготовлены из дождевых червей, которые, по словам врача, могут помочь.

Цин Ни вдруг почувствовала жалость к начальнику Вану: у него масса болезней: гипертония, сахарный диабет, кардиопатия, простатит, теперь ещё и это. И изо дня в день есть эти таблетки, особенно из червей — вот это гадость! Она видела его радость, когда внесла деньги.

Сама система мешает развитию юридических услуг: такой большой город, и всего лишь несколько бюро могут этим заниматься, большинство из них ещё и открыты на государственные активы. Поэтому такие, как Линь Чун, и хотят открыть свою контору.

«Здесь нельзя долго оставаться, — думала Цин Ни. — Ван всё хочет расширяться, соревноваться с другими конторами, несмотря на свои болезни. Хотя никакого единства в команде и конторе не ощущается, только дай волю — все разбредутся и каждый будет сам за себя». С тех пор, как адвокат Вен рассказал ей про клевету Ван Чэня, она испытывала к нему некую симпатию.

Когда Ван, жуя свою пилюлю, спросил, с кем бы она хотела вести это дело, Цин Ни ответила: «С адвокатом Веном».

Как только машина въехала на самую гору, Цин Ни ясно увидела весь уезд и посёлок, в котором всё казалось новостроем. Её поразило, что все здания были построены по одной модели: они были одинаковыми, облицованными кирпичом. Адвокат Вен сидел сзади и то и дело вздыхал от всех изменений, которые произошли с этим местом.

Ограда судебного здания была в ужасном состоянии, во дворе суда было много зданий. Они двинулись к исполнительному суду, который находился на задворках. В здании исполнительного суда было много кабинетов, больше десяти точно, внутри было очень темно.

— Председатель Ху, — крикнул Ван.

— Кто там? — ответил голос.

— Это председатель суда Ху? — спросил Ван снова.

— А вы кто? Подождите минутку, я сейчас, — раздался тот же голос.

Цин Ни не выдержала, дёрнула директора Вана и адвоката Вена. Вен остался курить снаружи, а Цин Ни и Ван прошли внутрь. Цин Ни быстренько нашла папку по нужному делу. Прошло больше часа, наконец, послышался старческий кашель. Прошло ещё полчаса, и послышался звук отхаркивания мокроты, а затем нецензурная брань.

Наконец вышел человек, директор Ван робко спросил:

— Господин Ху, отдохнули? — передавая ему пачку сигарет.

— Великий Китай, мягкая упаковка, х-ха, — взял он пачку.

Ху закурил сигарету, посматривая на Цин Ни:

— Вы…

— Это вот те два адвоката, которым поручили дело, — сказал Ван, указывая на неё и адвоката Вена.

— Поручили? Так кто работает-то? Я или они? Трата денег, — презрительно ответил он.

— Я сейчас занят бизнесом, а они будут мне помогать и делать всё, что нужно, — ответил Ван.

— Зачем нам адвокаты? — выпустил он дым.

Цин Ни передала ему доверенность, пока он изучал, она смотрела на него. Он был толстяк-коротышка лет сорока. «Китайцы тупые, вечно всё слизывают с Запада, ты говоришь, нужны адвокаты? Зачем?» — думал Ху про себя, глядя на Цин Ни.

— Ты хоть и красивая собой, но почему адвокат? Зачем? Несколько дней назад я с одним стариком-адвокатом ругался.

Цин Ни слушала его и удивлялась, как работник суда может так оценивать адвокатов! Создавалось впечатление, что он либо провоцирует их, либо просто грубит. Она хотела возразить ему, но понимала, что это может сказаться и на дальнейшей работе, и на директоре Ване.

— Конечно, как адвокаты могут сравниться с вами? Вы действуете от имени государства, а мы всего лишь простой народ, — ответила Цин Ни деликатно.

— Вы раз уж содействуете арестантам, то должны безвозмездно им помогать, а вот суд, раз уж он всё решает, должен брать деньги, — сморкаясь говорил Ху.

Цин Ни чуть не разорвало от гнева. «И это говорит председатель суда? Вы живёте на бюджетные деньги, а мы зависим от рыночной ситуации», — думала она, вспоминая, как директор Ван говорил, что дети Ху учатся в аристократической школе в Пекине и что Ван спонсировал двести тысяч на это. Как та-кой человек вообще получил эту должность?

Она лицемерно сказала:

— Господин Ху, когда господину Вану нужно будет, мы вместо него будем с вами связываться, хорошо?

Он не поднял своей головы:

— Ты приходи и хватит, а этот старичок пусть не приходит, — указал он на Вена.

Эта фраза смутила адвоката Вена, и он, не поднимая глаз, тихо вышел.

— Ха-ха, вы такой смешной, ну что, когда начнём работать над делом директора Вана?

— Ху Ар эти дни не здесь, придётся подождать.

Они вернулись в машину, чтобы всё обсудить.

— Ху Ар какой человек? — спросила Цин Ни.

— Ху Ар? Ну, он обманом заставил меня инвестировать сюда, сказал, что ресурсы изобильны, обработаем сырьё и будем продавать, — ответил директор Ван.

— Так он меня и обманул, я вложил триста миллионов на постройку завода, а потом обнаружилось, что он мошенник, к тому времени, как обнаружилось, я уже не вкладывал, между делом ещё двести тысяч потратил на всякую мелочь.

— Он человек страшный, избил меня как-то, заплатил суду и выиграл дело.

— А какова причина всего этого? — спросила она.

— Не могу сказать. Скажу одно, этот председатель Ху