Странно… по какой-то непонятной для Хаджара причине, у кавалериста даже тени сомнений не возникло, что Хаджар с Шакхом могут быть лазутчиками. Особенно учитывая, как нервно Шакх крутил головой по сторонам.

Хаджар напряг все те уроки истории, что помнил еще со времен Лидуса. Чем глубже в древность, тем проще назывались отряды наемников. А их самое распространенное название было:

— Младшие сыновья.

— Младшие сыновья? Разорви меня пьяный демон — ты мне сейчас никак не помог, наемник! Даже не буду спрашивать из какого города. Хоть скажи, из какого региона? Девион? Ласекрет? Арктуар? Хотя нет, Арктуарцы же попали в оцепление и их перебили… или не всех? Проклятье! Хотя бы двум моим отрядам такую удачу, как у вас, сраные вы наемники! Получается из всех пяти десятков Арктуарцев только вы вдвоем остались живы?

Хаджар промолчал.

— Ни тени сочувствия… проклятье! Не выгляди вы так паршиво, я бы подумал, что вы дезертиры. Впрочем, ладно. Ступайте к полковнику Эвергрену. Вместе с остальными наемниками он планирует сделать вылазку под стены замка проклятых фей. Вам четыре ряда по прямой, затем направо два и снова по прямой четыре. Там увидите такой большой шатер с красным волком. Разберетесь, в общем.

Кавалерист махнул рукой, а Хаджар так и остался стоять, где и стоял. Он нашел ответы на все свои вопросы. В том числе и почему доспехи выглядели такими знакомыми. Потому что он уже видел их прежде.

В топях Эглхен. На теле мертвого воина.

Доспехи, выкованные Горшечником для людей в битве против короля фей.

Проклятье.

Глава 1670

Не удивительно, что кавалерист даже в мысль не взял, что двое незнакомцев могут быть лазутчиками. Если они действительно переместились именно в тот период, о котором сейчас думал Хаджар, а не в любое иное сражение против фей, то отличить человека от представителя народа Фае было очень легко. И дело даже не в размере.

Когда-то давно, еще до перовой войны Небес и Земли, феи вовсе не были такими милыми и миниатюрными, как в эпоху ста королевств. Нет, из-за того, что они отправились, в свое время, войной на Седьмое Небо, боги прокляли их и, взяв большую часть волшебного народца в услужение, остальных превратили в миниатюрные создания.

Так что в данный момент, когда до первой войны Небес и Земли простерлись целые эпохи, феи — чем-то похожие на эльфов (их даже называли в простонародье — Радужные Эльфы), крылатые создания. Говорят, что летающие люди, последних из представителей которых Хаджар видел в Рубиновой Горе, произошли вследствие кровосмешения простых фей и людей.

— Он сказал — клятые феи? — переспросил Шакх.

Хаджар оглянулся и убедившись, что никто, после разговора с офицером уже не обращает на них ни малейшего внимания, утащил Шакха в сторону. Они скрылись за шатрами и отошли к небольшому пролеску, разделявшему лагерь и выгребные ямы.

— Ты тоже знаешь эту историю? — решил убедиться Хаджар.

— Все в Сумеречных Тайнах её знают, — кивнул Пустынный Мираж. — Про Горшечника, его доспехи и замок.

Хаджар нахмурился.

— Разве те события произошли не в топях Эглхен?

— Эглхен? — переспросил Шакх. — Нет-нет, Хаджар. Люди, под предводительством Короля и его Слуги, вместе с выкованными волшебником Горшечником доспехами, дождались пока король — ну или князь Радужных Эльфов отправиться со своей женой Эглхен к Сумеречному Замку, чтобы почтить Великого Духа, оберегавшего их земли. Король и Слуга хотели окружить замок, но не учли, что у Радужных Эльфов есть везде свои люди… двусмысленно, да? В общем — они попали в западню на подступах — благо её мы, кажется, миновали. После того, как благодаря доспехам Горшечника они смогли прорвать окружение, то осадили замок и на третий день осады пробились в королевские покои. Там Король лично казнил князя радужных эльфов и попытался силой взять Эглхен, но не сумел. Она использовала артефакт, за которым охотился волшебник Горшечник и перенеслась в топи. Увы, Горшечник последовал за ней. Ему требовалась великая сила, чтобы сразу же проникнуть сквозь пространство и потому он использовал скрытую магию в доспехах и, выпив жизненные силы армии Короля и Слуги, отправился следом. Битва ведьмы Эглхен, поглотившей силу древнего артефакта, и Горшечника, приведшего с собой армию призраков, уничтожила цветущий край Радужных Эльфов. Когда же Горшечник растерзал тело Эглхен и добыл остатки артефакта, то не успел его использовать из-за предательства Короля и Слуги. Они, будучи призраками, в момент битвы смогли сбросить с себя оковы чар Горшечника и напали на того. В итоге Горшечник проклял их на вечное скитание по Замку Сумерек, где те и обитали, пока их не освободил Хельмер.

Хаджар старательно пытался уловить хоть что-то пересекающееся в тех двух версиях этой истории, что слышал уже прежде. Сперва её рассказал Шенси, где общие события вроде как пересекались, но сама история поворачивалась совершено с другой стороны. Затем песня барда в таверне. А теперь рассказ Шакха.

— То есть получается, что Сумеречный Замок — это древняя обитель Радужных Эльфов, а затем и тюрьма для Короля со Слугой?

— Разумеется, — Шакх произнес это так, будто каждый, кто хоть раз посещал Сумеречный Замок должен был знать эту историю. — Ты разве не знаешь этой истории? Я думал Шенси вам все уши прожужжал про Короля, Слугу, Горшечника и Эглхен?

— Да?

— Конечно! Я в те времена, как и ты, собственно, еще даже не родился, но попав в Чужие Земли я решил изучить все, что только можно про местную историю. Частично из-за любопытства, но если честно, то…

Шакх осекся, а Хаджару не требовалось лишних уточнений. Понятное дело, что юноша, родившийся и выросший в Море Песка, оказавшись в Чужих Землях будет чувствовать себя лишни. Ненужным. Не говоря уже о гигантском разрыве в силе. Так что Шакх пытался стать своим, а заодно найти в истории подсказки о гробницах, сокровищницах и древних артефактов.

Возможно, именно это, впоследствии, и привело его в аномалию…

— Так вот, — продолжил Шакх, после того как мимо них прошло несколько солдат. Носивших ту самую волшебную броню и слишком живых, чтобы совпадать с версией Абрахама. — Я буквально поселился в библиотеке Сумеречного Замка и на большинстве летописей, что я читал, стояла подпись главного историка секты — Небесного Лиса. Шенси не просто изучал их, а собирал по всему миру.

—