—Так. Еще раз. Я не понял, что мне надо сделать?

—Диман, хорош тупить, вытаскивай язык, и пропихивай его в щель между дверью и косяком, что непонятного?

—На хрена?!

—Прав был тогда друид, ой прав, тебе не помешало бы витаминки попить… для мозгов. А то под конец учебы ты совсем отупел. Я же тебе русским языком объясняю, чтобы я с той стороны мог узел завязать.

—На хрена!?

—Мы минуту назад с тобой собирались супероружие делать.

—Ну!?

—Да, что, блять, «Ну»!? Вытаскивай язык и пропихивай в щель!

—В какую, на хрен, щель!?

—Я бы тебе сказал в какую, но меня родители хорошо воспитывали. Еще раз тебе повторяю, в щель между дверью и косяком! Кретин, на хрена ты туда свой язык пихаешь, извращенец чертов!?

—Салаги, мне кажется, что вам храпака дать надо, хотя бы пару часиков, а то вы даже меня пугать стали своими бреднями.

—А ты, вообще, заткнись,— рявкнули мы вместе на пета,— помощник, тоже мне, выискался, толку от тебя ноль.

Георг вздрогнул и опустив плечи, полетел к себе в домик.

—Ладно, извини, вернись, ты не бесполезный, найдем мы тебе настоящую волшебную палочку, будешь лучшим помощником на свете. А ты мой единокровный брат-дебил, от разных матерей, но одного деда, возьми вот это,— я впихнул Диману в руки лягушачий язык,— и пропихни его в щель между дверью и косяком, а я узел с другой стороны завяжу.

—Похоже, действительно, мне поспать не помешало бы, что-то голова совсем не варит, да и жрать хочется так, что я готов лягушачью ляжку подогретую на факеле сожрать.

—Полночь близко, если сами ничего не придумаем, отца вызовем, может что посоветует, или, хотя бы наши тела до туалета сносит, а то чую у меня в реале все лопнет скоро на хрен. Ну, что, ты, там? Просунул, ага вижу. Все, узел завязал, теперь не вылетит, можно к противоположной двери тянуть, давай, Жора, помогай.

Мы с петом вцепились в склизкий, липкий язык, протягивая его через дверной проем ко второй двери, запихали его в щель, где братан завязал второй узел. В итоге посередине дверного проема у нас оказалась натянута эластичная, упругая хреновина. Я повисел на ней, подергал из стороны в сторону, она легко выдержала все испытания, но тянулась слишком легко для задуманного, о чем я и поведал остальным.

—Это их все равно не сдержит,— открыл мне глаза на неприглядную реальность пет. Вон, некоторые скелеты мечами вооружены, один взмах и все, конец нашим трудам.

—Идея несколько в другом, но надо резинку утолщать.

Через полчаса наполненного матом поминанием какой-то недальновидной матушки, породившей двух идиотов, все было готово. Тройная, заплетенная в косичку резинка, толщиной с тощую руку братца, радовала наши глаза своей красотой. Я навалился на нее изо всех сил и порадовался ее упругости. Я оттянул ее немного, вставил в изгиб стрелу и отпустил. Стрела, кувыркаясь в воздухе пролетела метра три и бесславно плюхнулась в лужу.

—А!? Впечатляет!?— я восторженно посмотрел на помощников.

Помощников мой энтузиазм не впечатлил.

—Ты совсем рехнулся? И ради вот этого мы целый час корячились?

—Нет, конечно, это был пробный запуск, а теперь, бегите, несите свинцовые стержни, а я тут над деталями поработаю, так сказать заключительный штрих на полотно.

Пол был сырым и скользким, не позволяя оттянуть языки хоть на какое-то боле менее приличное расстояние. Тут то и пригодились стрелы. Обломать древки сантиметрах в десяти от наконечника, и вколотить оставшееся в щели между камней на полу. Получились надежные упоры для ног. С ними получилось оттянуть языки в три раза дальше. Осталось только приготовить подходящие снаряды для метания. С этим получилось легче всего, кто стрелял из рогатки, знает, как согнуть из проволоки маленькую дугу. В нашем случае дуги были не маленькие, по десять килограммов каждая, но гнулись толстые свинцовые стержни не хуже тонкой алюминиевой проволоки.

Я закинул получившуюся загогулину на резинку из языков, оттянул ее назад и уставился на брата. Тот в ответ уставился на меня.

—Ну?

—Что, ну?

—Я как самый обаятельный, привлекательный и, ко всему прочему еще, самый сильный среди нашей троицы гном, тяну резину, а ты..?

—А, что я?

Блин, точно поспать ему надо, совсем плохой стал.

—А ты тащишь сюда следующего зомбака, только одного, и смотри, не сбейся со счета.

Я показал ему средний палец и еще раз пояснил,— вот, когда за тобой побежит столько же зомбаков, сколько ты видишь пальцев, беги сюда, а когда я крикну, падай на пол, прямо в эти симпатичные лужи. Все, пошел, пошел, пошел, силы у меня не бесконечные.

Диман прополз на ту сторону, сделал пару робких шагов… ближайший зомби, радостно взвыв, зашаркал в нашу сторону. Я натянул рогатку сильнее, затем бросил в силу полученные за двадцать второй уровень очки и потянул еще сильнее…

До зомби было метров десять, а уже вернувшийся Диман орал мне на ухо: «Стреляй, стреляй!», когда мои вспотевшие руки не выдержали и отпустили свинцовый снаряд.

Удивленный зомби остановился, недоуменно разглядывая дыру в своей груди, а снаряд, захватив с собой часть его внутренностей и позвоночника скрылся во тьме. Зомби еще секунду постоял неподвижно, а затем лишенный опоры сложился пополам.

—Да-а-а-а-а!

—Да! Да! Да! Да!— завопили мы, победно вскидывая руки! Сработало!