Ровно в три часа открылась дверь, соединяющая комнату немцев с приемным залом, и Ра любезным движением руки пригласил Грунте и Зальтнера войти. При первом взгляде на зал они остолбенели: он был неузнаваем. Чтобы увеличить помещение, граница земного тяготения была отодвинута к самой двери, через которую должны были войти люди. Стол, стоящий посреди комнаты, был соответственно удлинен, так что только два места на нижнем конце стола, у самой двери, находились еще в области земного тяготения. Вся остальная часть комнаты была переполнена парадно одетыми марсианами, и все они поднялись при появлении гостей. Как только Ра занял свое место за верхним концом стола, рядом с председательствующим Иллем, тот подал знак рукою, и все снова сели, не прерывая молчания. Грунте и Зальтнер последовали их примеру.

Через открытые дверцы телефонов доносилась тихая и такая дивная музыка, какой еще никогда не доводилось слышать людям. Она вызывала торжественное и вместе с тем возбужденно-радостное настроение.

В зале царила полная тишина и Грунте с Зальтнером тем временем успели оглядеть собравшихся.

Дневной свет не проникал в комнату, так как окна были закрыты плотными занавесями. Яркий свет, непривычно синий для человеческих глаз, струился с потолка, и арабески на нем сверкали фосфорическим блеском. В глубине комнаты красовалось огромное светящееся знамя марсиан. На черном его поле белым диском сияла планета, окруженная венком, в котором, при ближайшем рассмотрении, можно было различить гербы всех ста пятидесяти четырех штатов Марса. Под знаменем, во главе стола, между старшими чиновниками Ра и Фру, сидел полномочный представитель марсианского правительства Илль; по бокам разместились представители всех отделений станции. В стороне от главного стола помещался фонограф, который обслуживался одной из дам. С другой стороны перед пишущими машинками сидели Ла и еще одна марсианка, исполнявшие обязанности секретарей. Остальная часть зала была переполнена марсианами и марсианками, желавшими присутствовать на этом открытом совещании. Среди них была и Зэ; она села неподалеку от Зальтнера, и он поблагодарил ее взглядом.

Улыбка, с которой Зальтнер вначале разглядывал собрание, скоро исчезла под влиянием музыки и торжественного молчания марсиан. Сегодня на всех марсианах, поверх облекающих металлических блестящих лат, живописными складками красовались легкие плащи. Спокойные и серьезные глаза марсиан горели радостном гордостью; они чувствовали себя свободными сочленами великой и могущественной общины, которую они впервые могли показать людям во всем ее праздничном блеске. Сегодня марсиане не были только хозяевами и немцы не были только гостями, – представители нумэ принимали представителей человечества, и это сознание, владеющее духом всего собрания, вскоре передалось Грунте и Зальтнеру. Они почувствовали, что еще минута, и воля их дрогнет перед всесильным могуществом марсиан. Чтобы освободиться от обаяния окружающей обстановки, Грунте изо всех сил стиснул зубы и уставился в свою записную книжку, которую судорожно сжимал к руке.

Музыкальное выступление длилось недолго. Вот поднялся Илль. Полная тишина царила в зале, когда его лучистый взгляд, скользнув по собранию, устремился куда-то вдаль, и звучный голос произнес эти простые слова:

– Владыка закона, ты, кого мы носим в сердце своем, даруй нам свободу твою!

Снова воцарилось молчание и каждый погрузился в свои мысли.

Илль опустился в кресло и начал свою речь:

– Я послан передать нумэ привет от их родины привет от Ну и от союза его Штатов!

"Sila nu", – пронеслось ответное приветствие марсиан.

– Привет от Ну жителям сверкающей Ба, соседней нам планеты, людям, впервые радующим нас сегодня своим присутствием на нашем торжественном собрании. Древняя тоска стремила нас, нумэ, через мировое пространство к ясной вечерней звезде и, наконец, ним довелось укрепиться на Земле. Но нам все еще не удалось познакомиться с теми разумными существами, которые господствуют на этой могущественной планете. И вот, несколько недель тому назад, пришла радостная весть, что два желанных гостя приблизились к нашей станции на полюсе, что, наконец, нам предстоит первая встреча с цивилизованными обитателями Земли. Подробные световые телеграммы подтвердили нам то, о чем мы могли только догадываться, но в чем непосредственно убедиться мы не могли, а именно: что соседняя планета населена народами высокого развития, с которыми мы можем столковаться в понимании задач культуры.

При этом известии неописуемое волнение охватило все штаты Марса. Общественное мнение настаивало на том, чтобы мы, не теряя времени, протянули руку нашим братьям, живущим на Земле. А так как на этом полюсе скоро уже должна наступить зима, прерывающая наше сообщение, то Центральный Совет Ну постановил, не дожидаясь возвращения кораблей, вступить в посредственные сношения с обитателями Земли. Во всей солнечной системе только наши две планеты родственны друг другу по типу и культуре своих обитателей. Поэтому, в интересах их преуспеяния, мы считаем неизмеримо важным установить между ними полное согласие. Итак, эта первая встреча с присутствующими здесь представителями человечества оценивается нами, как акт величайшего культурно-исторического значения. Мы рассматриваем ее, как первый шаг к непосредственному общению с правительствами Земли, от которых пока еще, но надеюсь уже ненадолго, мы отделены затруднениями технического характера. Отдавая должное всей важности этой первой встречи, и одновременно желая воспользоваться этим случаем, чтобы показать, какое огромное значение придают Марсианские Штаты добрым отношениям с государствами Земли, и, наконец, для того, чтобы при этой первой встрече нумэ могли торжественно почтить все человечество, Центральный Совет постановил послать на Землю одного из представителей правительства.

Среди слушателей эти слова вызвали заметное волнение. Все были полны ожидания, переглядывались, вполголоса переговаривались.