Шрифт:
Закладка:
Потом в гости к ним, в Гасконь, наведался и посол России во Франции. Не поменяли супруги своё отношение к нашей стране и после начала спецоперации России по защите Донбасса и денацификации Украины. Их сын погиб в составе миротворческого контингента в Югославии в начале нулевых. Его отец многие десятилетия служил во французских силовых структурах. А отец его жены был военным и гражданским пилотом. Мишлин Магэ проработала всю жизнь медсестрой сначала на Мадагаскаре, в пятидесятые-шестидесятые годы прошлого века ещё французской колонии, а в дальнейшем – на территории метрополии.
Верующая семья типичных французов из глубокой провинции, обладающая чувством собственного достоинства и хранящая любовь к своей родине, вполне олицетворяет Францию, противостоящую миру Макрона и окружающей его камарилье. Долгие годы я состоял в переписке с Мишлин и, конечно же, решил поделиться впечатлением от общения с этими замечательными людьми со всеми моими читателями.
– Господин Магэ, госпожа Магэ, вы проживаете на юге Франции, неподалёку от Бордо?
Мишлин Магэ: Нет, скорее, поблизости от города Монпелье… Приблизительно в 40 километрах. Наше местечко называется Флорензак…
– В Окситании Монпелье называют «розовой скалой» из-за цвета камня, из которого построен этот древний город. Ну что же, значит, это неподалёку от испанской границы?
Жан-Клод Магэ: Да, это дальний французский Юг.
– Я специально остановился на вашем местоположении, чтобы подчеркнуть, насколько географически вы удалены от России. И всё же вы вдвоём совершили поездку в Москву. Это было 3 года назад. Не могли бы вы поделиться с нами обстоятельствами этого путешествия? Как всё прошло? Что послужило причиной вашей поездки? Возможно, это как-то связано с историей вашей семьи?
Мишлин Магэ: Вы знаете, мы туда перенеслись как будто на облаке, настолько всё было великолепно. В ходе всего нашего пребывания в вашей столице у нас возникло ощущение, что мы не касались земли и буквально «парили в воздухе», на высоте эдак 10 метров! Только сейчас, 3 года спустя, мы понемногу осознаём все то, что тогда произошло с нами. Всё было настолько волшебно и в то же время печально до слёз, потому что мы присутствовали на похоронах Александра Прохоренко… Мы тогда были со всеми членами его семьи, и нас это глубоко потрясло!
– Я понимаю и присоединяюсь к вашему чувству скорби по причине гибели Александра Прохоренко. Насколько я знаю, вы отправили семейные награды в Россию, чтобы их передали семье Прохоренко. Не могли бы вы рассказать эту историю более подробно.
Мишлин Магэ: Это были награды моего покойного дяди. Погибший российской офицер был действительно героем. И мы решили, что попробуем связаться с его семьёй для того, чтобы им выразить наше чувство солидарности с их горем – сказать им, что переживаем вместе с ними.
Но мы совсем не думали, что это вызовет такой резонанс! Тогда мы решили, что единственная возможность связаться с семьёй погибшего российского офицера – это обратиться за помощью в Посольство Российской Федерации. И вот мы послали по почте заказным письмом наши две медали. Их получил посол России господин Орлов, а потом мы утратили контроль над событиями. (Смеётся.) Я не знаю… Всё было настолько фантастично! Мой муж сохранял, конечно, ясность сознания, а я вдруг почувствовала себя маленькой девочкой, которую привели посмотреть военный парад. Я так ждала, что вот по площади пойдут солдаты Победы! (Плачет.) Я только смотрела на парад и даже не осознавала, что рядом с нами сидит очень важная персона! Дело в том, что соседнее место занимал командующий объединённых штабов Вооружённых сил России! Представляете?! Всего-навсего! Даже не знаю, ответила ли я на его приветствие… Когда думаю об этом, то мысленно отвешиваю себе подзатыльник. Не понимаю, что со мной тогда было! Меня просто захлестнули эмоции!
Но нас действительно тогда хорошо приняли! Мы до сих пор не можем об этом спокойно вспоминать – такое сильное чувство испытываем, понимаете?
– Господин Магэ, а ваши впечатления совпадают с общим эмоциональным настроем вашей жены?
Жан-Клод Магэ: Вы знаете, когда нас разместили на трибуну почётных гостей, я сразу понял, что произойдёт что-то из ряда вон выходящее. И наш гид-переводчик, который сопровождал нас в течение всего визита в Москву, подтвердил мои мысли, спросив меня, не забыл ли я пригласительный билет, который мне выдали утром того 9 мая. Он меня предупредил, что сначала мы отправимся на военный парад. Потом, когда мы пришли на Красную площадь, я сообразил, что нас не просто пригласили на парад, но ещё и разместили на трибуне почётных гостей, где, как я понял, мы были единственными французами. Для нас это была большая честь – в особенности для меня: ведь я бывший военный. Мне было очень приятно сидеть рядом с российскими коллегами. Потом, когда начался парад, я услышал множество российских военных маршей, которые я и до этого уже знал, так как видел раньше записи российских военных парадов. Кстати, я как раз сидел рядом с тем самым генералом, о котором упомянула моя супруга. Когда он занял своё место, я встал, поприветствовал его и сказал, что мы – почётные гости президента Путина.
Мы обменялись с ним рукопожатием, и я испытал чувство большой гордости. Интересно, что нам никто ничего не запрещал. Так, мы фотографировали всё что хотели. Теперь у нас есть собственные видеозаписи этого события и фотографии. И тут я должен сказать, что относительно того, что нам говорили – в частности о том, что Россия – это, мол, закрытая страна, – должен сказать, что это не так: Россия нам распахнула свои двери! И потом то, что на нас произвело очень сильное впечатление, – это самый конец парада, когда президент России уже уходил с трибуны. В этот момент к нам подошли и пригласили нас в Кремль, в Георгиевский зал Славы, где было накрыто 30 столов на 10 персон каждый. Я их все пересчитал. Это было легко! Нас отвели к столу номер 4. И тут я себе и говорю: «Не может быть, чтобы нас разместили так близко от Путина! Наверное, произошла какая-то ошибка!» Так мы и пообедали, причём к нам присоединились ещё 7 человек. Тут я опять встал и представился. Эти господа
