раздумье сутки. Рома позвонил управляющему трестом, понял, что уже всё решено, и выбрал второй вариант. Его оформили на год в Индию. Через полгода он там чем — то заболел (тропики), вернулся в Северск и, не приступая к работе, уехал на родину в Лесосибирск.

Тем временем, Борис, курирующий отдых трудящихся в Измаиле, не сидел сложа руки. Его натура жаждала деятельности. Он познакомился с председателем сельсовета ближайшего к пансионату пригородного поселка. В трехстах метрах от его окраины располагался берег Дуная. В него впадала речка, что соединяла с Дунаем огромное пресноводное озеро Ялпух. Оно тянулось от южных границ Молдавии на 44 километра, шириной до 15 километров. Озеро кишело рыбой, раками. На реке была лодочная станция и яхт-клуб. Прекрасное место для отдыха, да и для пенсионной жизни. Председатель готов был выделить участки под строительство домов. Взамен просил подсобить в строительстве телефонной станции для поселка.

Борис запросил для станции 5 км. телефонного провода и согласовал под застройку шесть участков по 25 соток. Затем съездил в родной Краматорск и за 4 барабана силового кабеля для Кирпичного завода выменял 4 вагона силикатного кирпича для начала стройки.

Так впервые Влад столкнулся с понятием «Бартер» (то есть обмен товарами без их оплаты). Впоследствии этот метод работал и не раз приносил успех в бизнесе.

Кабель и провод были отгружены. Вагоны с кирпичом Борис временно разгрузил прямо на территории пансионата — ПТУ.

1997 г.

«Закон, что дышло…»

Из памятки гражданам по юридической грамотности

Первым на допрос к следователю вызвали Бориса. В качестве свидетеля. Эти уловки представителей карательных органов были давно известны. Предупредить об ответственности за дачу ложных показаний, подловить на каком-то неосторожном слове, и переквалифицировать свидетеля в обвиняемого. Потом допросили и Влада с Иваном.

Ответы на вопросы были продуманы заранее. Мол, все поставки продукции для города делались в строжайших рамках закона (так оно и было на самом деле). Учредители «ГКЛ» были опытными хозяйственниками с большим стажем. Им-то не знать, где законно, а где нет, и какими бумагами надо всё подкреплять.

А когда дознаватель задавал конкретный вопрос, про конкретный документ, его специально отсылали к 44 коробкам, изъятых полицией. И не потому, что подтверждающих документов не было, а чтобы ткнуть органы лицом в их невежество. Крыть им было нечем. Напустили на эти коробки специалистов из Налоговой инспекции. Надеялись там найти криминал. Перед новым мэром надо было хоть как-то отчитаться.

Борис, несший ответственности больше всех, как генеральный директор, встревожился не на шутку, и улетел на Кипр, где у них с Владом уже было по домику. Мол, пережду первую бучу, потом появлюсь.

Влад с Иваном остались на хозяйстве.

Давнее

«Не надобно другого образца,

когда в глазах пример отца».

Александр Грибоедов

С отцом Владу повезло. Он никогда не поучал, а если и хотел оставить в детских душах правильную идею, то подводил к ней исподволь. Часто это были примеры из жизни, увлекательные истории или мастерский пересказ литературных произведений. Да и читали они с братом Костей по большей части рекомендованные отцом интереснейшие произведения Джека Лондона, Луи Буссенара, Ридьярда Хаггарда или Майн Рида, полные романтики, свободы, приключений.

Влад высоко ценил разнообразные таланты отца-знание языков, умение играть на музыкальных инструментах и хорошо рисовать. Он чувствовал, что никогда не достигнет культурного уровня своего папы. А тот факт, что отец — морской офицер — прошел всю войну с 41 по 45 год на Балтике, ставил его авторитет на недосягаемую высоту.

В долгие годы работы на Севере Влад часто вспоминал разговор с отцом еще в школьные годы. Речь зашла о карьере. Как само собой разумеющееся оба понимали, что Влад получит высшее образование. Разговор шел о выборе места работы после ВУЗА. Пожалев об отказе Влада пойти по его стопам в моряки, отец с уважением отнесся к выбору Владом инженерной стези.

Он рассуждал:

— В Европейской части СССР с ее густонаселенностью рассчитывать на быстрое продвижение по службе не стоит. Места освобождаются редко, порой только по естественным причинам. Люди держатся за «кресло» до последней возможности. Другое дело Сибирь или Север. Сколько новых заводов и фабрик появляется там каждый год! Там работают молодые, старики уезжают на пенсию. А то и раньше. Так что движение по службе идет быстро.

Оба понимали, что карьера это не жажда власти или денег, а желание быть на ступеньке позволяющей раскрыть свой потенциал, реализовать возможности.

И когда при распределении на работу после института появилась возможность поехать в Северск, Влад не колебался.

И не ошибся! К тридцати годам он уже прошел все ступеньки полагающиеся инженеру в строительно — монтажном управлении, от мастера до главного инженера. А в 35 стал начальником.

1991 г.

«Близок локоть… а вышестоящие укусить не дают».

Из наблюдений Советского времени

В стране набирало темпы кооперативное движение. Пользуясь приоткрытой щелочкой возможностей, инициативные люди искали свои ниши для зарабатывания денег. Не на службе у государства, а на свой страх и риск.

Влад с Борисом познакомились с директором одного из оленеводческих совхозов. Леша Тушин, выпускник Ленинградской Сельхоз академии, зоотехник, уже пять лет работал в Заполярье и три года возглавлял совхоз. Центральный поселок располагался на берегу великой сибирской реки, а стада выпасались на территории с пол-Франции, в тундре. Тушин имел план по сдаче оленьего мяса и по вылову рыбы. С планом не справлялся, как и все совхозы Огромного Округа. В советские времена такие хозяйства относились к "планово убыточным", существовали только для того, чтобы занять местное население привычным делом.

Пригласив директора в Северск, Влад с Борисом подробно расспросили его о делах совхоза. Выяснилось, что самой интересной продукцией с точки зрения бизнеса является заготовка оленьих пантов — только что отросших, молодых рогов. Они были ценным сырьем для фармацевтики при производстве знаменитог "Пантокрина», тогдашней «Виагры».

Оказалось, что все панты совхоза отправлялись в США по контракту «Внешторга». По 4 доллара за кг. Выручка шла в казну, как и все валютные поступления в стране. Совхозу платили по официальному курсу — 67 копеек за 1 доллар. Такая же участь ждала и остальные, соседние совхозы.

На вопрос, — а что ты сам с этого имеешь, — Тушин рассказал, что раз в год американский покупатель вывозит директоров совхозов — поставщиков к себе на виллу в Калифорнию.

— О! — позавидовали ему ребята, — так ты Америку повидал!